Федор Московцев - Темные изумрудные волны

Поговорили о делах. Второв сообщил, что схема с бюджетными поставками накрылась, – у облздравотдела оказались «свои» поставщики. Даже Синельникова стукнули об шляпу, а ведь это благодаря ему областная дума приняла решение отдать большую часть трансферта комитету по здравоохранению.

Антонов, компаньон Второва по «Технокомплексу», выбывает из игры. Запил, стал буксовать. Ещё милиция им интересуется. Вместе с Еремеевым он оказался замешан в деле «Компании «Три-Эн» – идёт как соучастник убийства Шапиро, директора фирмы. Тот долгое время считался пропавшим без вести, но потом выяснили, что его тело было давно найдено в одном из районов, и захоронено, как неизвестный труп. Пойман исполнитель, назвавший заказчиков: Антонов и Еремеев. Ведётся следствие, устанавливается вся цепочка, выясняются мотивы.

Провальным оказался придуманный Першиным проект с «Химтрастом». Колоссальные расходы – выемка документов на квартире Шмерко, переоформление на подставного человека, юридические услуги – и все шайтану под мохнатый хвост. Местная элита всесильна. Не справился бы с этим и Еремеев – изначально это была его идея, ради этого и затевалось устранение Виктора Кондаурова. Невозможно бороться с системой, не имея равносильной системы.

Трезор, заявивший, что «с него хватит», решил податься в службу судебных приставов, с руководителем которой его познакомил Хохлов, замначальника ГУВД.

– Как поживает твоя смазливая худышка? – поинтересовался Андрей у Второва.

– Офигительно, – ответил он вяло.

И тут же оживлённо спросил:

– Хочешь, тебе подгоню?

– Не понимаю, о чём ты. Жена – моя единственная страсть.

– Э-э, Разгон, давно такой целомудренный стал?! – протянул Трезор.

– Разбирается, – усмехнулся Второв. – Чем теснее норка, тем приятнее мышам вылезать из неё…

– И влезать… – расхохотался Трезор. – Фильдеперсовая норка!

Андрей поспешил отвести от себя скользкий разговор.

– Ничего не понимаю, Вадим – зачем отказываешься, это же твой любимый размер.

Трезор ответил за него:

– Если даже петуха кормить одним сладким тестом, то и он сбежит к навозной куче в надежде выцарапать зерно.

Сплюнув, Второв хватил Трезора по плечу и спросил Андрея:

– Что будешь делать, дружище? Бизнес накрылся женским половым органом, с двух работ ушёл.

– А что делать… Мой походный мешок набит одними мечтами. Я понятия не имел, насколько мало от меня толку.

– Ничего, мы тебе поможем, – привлечём к делу. Антонов выбыл… ладно, видно будет.

И Второв посмотрел на часы.

– Скоро лодочник приплывёт. Давайте, последний раз окунёмся.

И они с разбега нырнули в воду.

– Вы сдержали слово, – сказала Арина, положив конверт в сумочку.

Иосиф Григорьевич пожал протянутую ему руку. Он проделал долгий трудный путь ради этого рукопожатия, ради благодарного взгляда, ради этой встречи в ресторане, ради дружеского расположения этой женщины.

Для исполнения цели двигались по служебной лестнице люди, заводились уголовные дела, назначались и отменялись судебные заседания. Затеяна игра с заводом «ВХК», ходы которой оказались гораздо сложнее, чем предполагалось. Деваться было некуда – именно туда ушли деньги Виктора Кондаурова. Шарифулин, возлагавший большие надежды на проект, теперь недоволен – слишком много непонятного, нет уверенности в том, что ему достанется сколько-нибудь значимый пакет акций. Фирма его, «Приоритет», под руководством исполнительного директора Мордвинцева, работала на заводе, но Иосифу Григорьевичу от этого ни жарко, ни холодно. Под угрозу поставлено трудоустройство в «Волга-Трансойл». Да что там, под угрозой была его жизнь, жизни его близких!

В прошлую их встречу Арина была в черном траурном платье. Сегодня на ней наряд из струящегося золотистого шёлка.

– Ваш ещё не женился? – спросила она.

– Изверг, мытарит нас. Сопротивляемся – подождать бы ещё лет десять – но, видит шайтан, дело идёт к логическому концу.

– Может, к началу чего-то светлого.

– Это откуда посмотреть. Ну, а ваша ребятня?

– Младший норовит всё на запчасти разобрать. Старшая – та ещё невеста.

– Согласен: мечта… одним словом… мечта.

Играла тихая музыка, созерцательная и гармоничная, комбинация сонных синтезаторов, дронирующих симфонических инструментов и вступающего время от времени детского хора.

Наклонив голову, Арина задумчиво проговорила:

– Странно всё – непонятно и несправедливо. Лучшие годы человек тратит на ошибки, заблуждается, чего-то ищет. Немногим удаётся удачно ошибиться. Найдя то, что искал, тут же теряет это, не успев вкусить того, о чём мечтал. На новые поиски нет времени и сил. Приходится жить, как растение. Вот и думаешь: в ошибках молодости не бессмысленность, а смысл жизни.