Татьяна Степанова: Прощай, Византия!

Петра Елецкого повезли в главк. Туда же должны были доставить и задержанного Павла Судакова. Очную ставку, несмотря на поздний час, решено было не откладывать. Независимо от ее результатов, Павла Судакова должны были задержать. И по дороге в главк Никита Колосов думал только о том, как лучше и профессиональнее выстроить обоюдный допрос наемника и заказчика.

Внезапно у него сработал мобильный. Звонил старший группы, посланной для обыска московской квартиры Петра Елецкого на Земляном Валу.

— Никита Михайлович, квартиру вскрыли. Тут коллеги с Петровки, понятые, — бодро докладывал старший группы. — Квартира в сталинском доме на пятом этаже. Дом рядом с Курским вокзалом, фасадом выходит на Садовое кольцо. При обыске найдены боеприпасы — патроны к пистолету «ТТ» и винтовке, а также документы.

— Какие? — спросил Колосов: он только что свернул следом за дежурной машиной, везущей Елецкого, с Большой Никитской в Никитский переулок, где располагался главк.

— Паспорт на имя Елецкого Петра Николаевича и пластиковая карта с его фотографией. Просроченная, правда, карта. Но зато тут указано его прежнее место работы.

— Какое место работы?

— До августа этого года он работал охранником частной школы танцев, расположенной по адресу: Колпачный переулок, 17. Знаю я этот переулок — это на Чистых Прудах. Утром туда надо будет подъехать, расспросить о Елецком владельца школы. Никита Михайлович… Михалыч, ты слышишь меня?

Сквозь лобовое стекло в эту самую минуту Колосов видел, как возле освещенного подъезда главка оперативники высаживают из дежурного «газика» скованного наручниками Елецкого.

Ощущение свершившейся катастрофы… Чудовищной ошибки… Упущенных — почти или уже бесповоротно — возможностей…На лестнице стоял леденящий холод — дуло с третьего этажа, с чердака. А на втором в одной из комнат кто-то что есть силы лупил чем-то тяжелым в дверь. Вадим Кравченко ринулся по коридору на шум. Луч фонарика выхватил из темноты на полу, на ковре что-то темное, бесформенное — это было детское одеяло. Дверь детской (Кравченко понял, что это детская, только влетев в комнату) была распахнута настежь. Он увидел пустую детскую кроватку. А в комнате напротив по-прежнему в дверь били чем-то тяжелым — дубовая дверь трещала под отчаянными ударами.

— Кто здесь? — крикнул Кравченко.

Одна из филенок двери с треском вылетела.

— Помогите, кто-нибудь! Павел, это вы? Меня заперли! — за дверью кричала Нина.

— Нина, отойди от двери, сейчас я тебя выпущу.

— Кто это? Кто здесь?!

— Это я, Вадим. Ты не бойся. Мы здесь. Катя там внизу с этой вашей девчонкой, ее кто-то ножом всю порезал! — Кравченко ногой выбил замок.

Дверь распахнулась — задыхающаяся Нина с тяжелой лампой в руках стояла на пороге. Как вообще смогла она, слабая женщина поднять этот десятикилограммовый «сталинский ампир» — абажур на увесистой мраморной подставке и как кувалдой сокрушать им запертую дверь? Впоследствии, вспоминая этот эпизод, Вадим Кравченко с крайним скептицизмом относился ко всем рассуждениям о «женской слабости».

— Скорей, я слышала крики. Лева где? — Нина, еще не веря в чудесное появление здесь, в ослепшем от темноты доме Катиного мужа, устремилась в детскую. — Его нет! Где он? — Она замерла, потом бросилась в коридор к лестнице на третий этаж.

Кравченко ринулся за ней. На винтовой лестнице обогнал, преодолел последние ступени и…

В лицо ему ударил ледяной ветер. На фоне открытого настежь окна он увидел две фигуры — маленькую в белой детской пижаме на подоконнике и рядом — темную, по паучьи приникшую к своей жертве. Темная резко обернулась — луч фонаря уперся в черное пятно вместо лица. Лицо скрывал натянутый на голову черный чулок. Кравченко ринулся к окну — существо в черном яростно взвизгнуло и с силой толкнуло маленькую фигурку — это был светловолосый мальчик — с подоконника.

Дальнейшее произошло в течение одной секунды — Кравченко ударом кулака отбросил нападавшего в сторону — в луче фонаря мелькнули потертые джинсы, кроссовки, тоже обтянутые черными чулками (уловка, чтобы не оставлять следов). Он успел подхватить ребенка, когда пальцы того уже соскользнули с карниза, за который тот тщетно пытался уцепиться. Кравченко вытащил мальчика — и в это мгновение нападавший вскочил на ноги. В руке его блеснуло лезвие ножа. Размахивая им, он снова бросился на Кравченко, преградившего ему путь к лестнице, — лезвие метило в мальчика, Кравченко увернулся, закрыв ребенка собой. Нож вонзился ему в руку. Тут подоспела Нина. Кравченко сунул ей ребенка и как танк попер на нападавшего, загоняя его в угол. Теперь, когда его руки были свободны, он знал, что делать с этим.., обмотанным чулками. Смял, выбил нож, опрокинул на пол, прижал это орущее, извивающееся создание коленом к полу и содрал с головы чулок.