Татьяна Степанова - Родео для прекрасных дам

— Когда уехал Лосев? К кому он уехал? Отстранив Мизину, они с Катей прошли в квартиру.

Так бесцеремонно и многозначительно врываются в телесериалах в убежище потенциальных подозреваемых только доблестные правоохранительные органы. И порой этот нехитрый и грубоватый прием срабатывает и на практике.

— Что… случилось? — пролепетала Мизина.

Катя огляделась — тесная однокомнатная квартирка как раз для молодой, только-только вступающей в жизнь пары. Сдается явно с мебелью — раскладным диваном, зеркальным шкафом и холодильником. Все это старое, из былых времен. Обои тоже старые, линялые. А вот постельное белье на разобранном диване — новое, даже щегольское. И плед — итальянский, и изящные подушки. Телевизор на подоконнике тоже новенький. На полу — хрустальная пепельница и белые босоножки с цветочками на высоком каблуке. На стуле — черные мужские брюки и форменная сорочка охранника — идеально выглаженная.

— Что случилось? Как вы меня нашли? — повторила Мизина. На груди ее в вырезе короткого шелкового пеньюара поблескивал золотой медальон — Рыбы, знак Зодиака. И, задавая свои тревожные вопросы, она то и дело касалась его рукой, словно это был талисман.

— Как видите, Вероника, нашли. Хотя вы нам этого своего адреса и не удосужились дать, — Марьяна встала напротив Мизиной. — Так к кому уехал Лосев, когда?

— Я ничего не знаю… Гоша вечером уехал, ночью… Он ничего мне не сказал. Господи, что с ним? — Мизина вцепилась в медальон. — Пожалуйста, скажите, не пугайте меня… С ним все в порядке?

— Вы давно живете вместе? — спросила Катя.

— Почти полгода уже. Мы скоро поженимся.

— Это Лосев устроил вас в «Парус»?

— Да, он.

— Почему в прошлый раз вы не сказали нам о нем?

— Вы не спрашивали… И потом, какое вам дело? Это моя личная жизнь, и я…

— Лосев убит сегодня ночью на шоссе. Застрелен, — сказала Марьяна.

Мизина пошатнулась.

— Нет, — она покачала головой, сверля их взглядом. — Нет, вы ошибаетесь. Он… он сказал, что скоро вернется. Этого не может быть!

— Мы сейчас поедем с вами в морг на опознание. — Марьяна покачала головой: — Нет, Вероника, не надейтесь, не вернется он больше к вам. Три пули в него кто-то засадил почти в упор — сюда, — она указала Мизиной на предплечье: — Сюда в грудь и в шею.

— Неправда! — Мизина с размаха ударила ее по руке. — Неправда, ложь! Лжете! — Она рухнула на диван, тяжело дыша. — Я не верю, этого не может быть, потому что я не хочу, не могу без него… Я его люблю. На смерть люблю, на всю жизнь!

— Если бы вы сами не врали нам тогда, а рассказали правду о том, что произошло с вашим клиентом из двести второго номера Авдюковым, — заметила Катя, — ваш Гоша был бы жив. К кому он поехал, отвечайте!

— Это связано со смертью Авдюкова, не отпирайтесь, нам это известно. И вы в этом тоже замешаны — вы ведь намеренно поменялись дежурством на тот день. Это Лосев вам велел? — наступала Марьяна.

И тут Вероника Мизина заплакала. Сначала тихо, еле слышно начала всхлипывать, а затем громко завыла, запричитала, как воют по покойникам бабы в деревнях тысячи лет. Она уткнулась головой в подушки, она била по ним кулаком, она царапала радужные яркие наволочки. И все смешалось — накал наступательного допроса сразу же сник. Началась обычная в таких случаях женская суета — Катя помчалась на кухню за водой, Марьяна села рядом с плачущей, уговаривая ее взять себя в руки. Вместо воды Катя отыскала в холодильнике бутылку вермута, щедро плеснула Мизиной в стакан:

— На выпей, успокойся.

И они сразу перешли на «ты».

— Я поверю всему, что ты расскажешь сейчас, Вероника, — внушала рыдающей горничной Марьяна. — Этим ты поможешь найти убийцу Лосева. Этим ты снимешь с тебя подозрение в убийстве Авдюкова. Бутылку нарзана кто-то подменил бутылкой с ядом. Мне хочется верить, что это не ты.

— Это не я, — Мизина поперхнулась вермутом. — Хорошо, я все вам расскажу. Я очень мало чего знаю. Я не знаю, куда уехал Гоша, он мне не сказал… И я не подменяла никаких бутылок, клянусь вам!

— Что произошло в отеле в ночь убийства Авдюкова?

— Он, этот тип… он бывал в клубе раньше, я вам говорила — каждый раз с разными девками. То с одной, то с другой. Мы его даже «Виагра-бой» прозвали. Гоша его знал.

— Лосев был знаком с Авдюковым? — спросила Катя.

— Нет, просто знал его как завсегдатая клуба. Десятого мая Авдюков с новой пассией приехал. Разместился в двести втором, он вечно его для себя бронировал. И в этот же день Гоша попросил меня поменяться дежурством со сменщицей.