Эллери Куин - Девять месяцев до убийства

— Это Макс Кляйн, — произнесла дама, составившая мне компанию, и голос ее был полон благоговения. — Он силен, как бык. Макс недавно купил эту лавочку. Четыре месяца он здесь хозяин и потому следит, как бы тут кого не убили. Во всяком случае, не у него в пивной.

Зрелище было действительно впечатляющее. Однако почти в тот же миг внимание мое привлекло кое-что другое. Не успел Кляйн закрыть дверь за выброшенным моряком, как вошел новый посетитель, причем из числа наших новых знакомцев. Я даже привстал, чтобы получше разглядеть его сквозь чад и дым, и убедиться, что мои глаза меня не обманывают. Но никаких сомнений не было. Джозеф Бэкк, владелец ломбарда, тоже расположился за одним из столиков. Я подумал, что об этом непременно надо будет сообщить Холмсу и снова повернулся к Полли.

— У меня тут есть миленькая комнатка, дорогуша, — сказала мне эта искусительница.

— Боюсь, что у меня нет интереса к таким делам, мадам, — ответил я самым любезным тоном, на какой только был способен.

— Это я-то — мадам?! — возмущенно вскричала она. — Для мадам я еще не так стара, господин. Можете мне поверить. Я молодая и содержу себя в чистоте. Со мной можете ничего не опасаться.

— Однако есть кое-кто, кого следует опасаться тебе, Полли, — сказал я и проницательно поглядел на нее.

— Мне? Но я же никому не сделала ничего дурного!

— Я имею в виду Джека Потрошителя.

В ее голосе зазвучали жалобные нотки.

— Ты просто хочешь напугать меня. Но я не боюсь.

Она сделала большой глоток из своего бокала и быстро огляделась по сторонам. Затем ее взгляд остановился на ком-то у меня за плечом. Я вдруг осознал, что Полли все время, пока сидела рядом со мной, смотрела в этом направлении. Я оглянулся и увидел самого отвратитель-ного типа, какого только можно было себе представить.

Он был просто невероятно грязен. Лицо его перекосило от шрама, причиной которого, вероятно, стал удар ножом. Шрам приподнял губу, и на лице застыла какая-то отвратительная ухмылка, а рубцы вокруг левого глаза еще более усиливали и без того ужасное впечатление. Никогда раньше я не видел такой зловещей физиономии.

— Он зарезал Энни, этот Потрошитель, — прошептала Полли. — Всю изувечил ее, бедняжку, а ведь Энни в жизни мухи не обидела.

Я снова повернулся к ней.

— Кто? Вот тот негодяй? Который там со шрамом?

— Кто же может знать, тот или не тот? Но почему он делает такие ужасные вещи? — воскликнула она. — Что ему за радость — пырнуть бедную девушку ножом в живот, отрезать ей грудь или вырезать еще что-нибудь?

ЭТО БЫЛ ОН.

Трудно объяснить, почему я сразу уверился в этом. В молодые годы я одно время предавался азартным играм, что, впрочем, не редкость среди молодых людей, и тогда у меня порой случались прозрения, с точки зрения рассудка совершенно не объяснимые. Инстинкт, шестое чувство, как его ни называй, все равно существует, и невозможно не принимать его во внимание.

Это-то чувство и возникло во мне, когда я украдкой поглядывал на физиономию у себя за плечом. Он не сводил глаз с Полли, и я видел, как из кривой его пасти капала слюна.

Но что мне было делать?

— Полли, — сказал я спокойным голосом, — ты когда-нибудь видела этого человека?

— Я, дорогуша? Да никогда в жизни. Какой ублюдок, прямо сил нет.

Вдруг настроение Полли резко изменилось, что было, впрочем, характерно для девиц вроде нее, столь подвластных минутным порывам. Ее беззаботная натура снова взяла верх, да к тому же подействовала чересчур большая доза выпитого алкоголя. Она вдруг подняла свой бокал.

— Выпьем за счастье, милый мой. Не хочешь моего лилейно-белого тела — так и не надо. Но ты — порядочный парень, и я желаю тебе всего хорошего.

— Благодарю.

— Ты не думай. Просто девушке всегда хочется знать, как она… Ну и вообще… Я уже ухожу. Может, как-нибудь в другой раз?

— Может быть.

Она встала и пошла прочь, покачивая бедрами. Я смотрел ей вслед, ожидая, что она подойдет к какому-нибудь другому столику, чтобы попытать счастья там. Но она этого не сделала — просто окинула взглядом всю пивную и поспешила к выходу. Наверное, решила, что этим вечером в «Ангеле и Короне» она едва ли найдет что-нибудь подходящее и что ей стоит заняться своим промыслом на улице. Я только собрался было перевести дух, как отвратный тип, который сидел за мною, вскочил и бросился вслед за ней. Нетрудно представить мой ужас. Мне не оставалось ничего другого как набраться смелости и выйти вслед за этим человеком на улицу, сжимая в кармане револьвер.