Эллери Куин - Девять месяцев до убийства

Я, как обычно, почувствовал себя, словно школьник четвертого класса, который, будучи спрошенным, никак не может вспомнить слова национального гимна.

— Холмс, Холмс, — сказал я, качая головой, — вы снова и снова поражаете меня…

Но он уже не слушал. Он снова склонился над ящиком и подцепил пинцетом край бархата. Тот легко отошел.

— Ага! И что же мы видим? Кто-то пытался что-то скрыть.

— Скрыть, Холмс? Что же? Пятна? Царапину?

Он показал мне длинным, тонким пальцем:

— Вот что.

— Так ведь это же фамильный герб!

— Герб, который, признаюсь, мне незнаком. Будьте так добры, Ватсон, дайте мне «Книгу пэров» Берка.

Пока я ходил к стеллажу, чтобы выполнить его поручение, он продолжил свое исследование герба, бормоча себе под нос.

— Вытиснен на коже ящичка. Выглядит как новенький.

Он выпрямился.

— Это многое может сказать нам о хозяине этого ящичка.

— Вероятно, то, что он человек, который привык заботливо относиться к своим вещам?

— Вероятно. Но я-то имел в виду совсем другое…

Он вдруг умолк. Я протянул ему справочник Берка, и он быстро стал листать страницы.

— Ага, вот и он.

Холмс недолго разглядывал герб, потом захлопнул книгу, положил на стол и упал в кресло. Проницательные его глаза уставились в какую-то воображаемую точку вдали.

Я просто не смог далее сдерживать свое нетерпение.

— Герб, Холмс! Чей это герб?

— Прошу прощения, Ватсон, — сказал Холмс, сразу возвращаясь к действительности. — Кеннет Осборн, герцог Шайрский.

Это имя было знакомо мне. Точнее, знакомо всей Англии.

— Знаменитая фамилия.

Холмс рассеянно кивнул.

— Родовое поместье герцогов Шайрских расположено, если я не ошибаюсь, в Девоншире. На краю болот — охотничьи угодья, которые высоко ценятся благородными спортсменами. Усадьба — которая, собственно, представляет собой скорее феодальный замок — довольно древняя. Замку добрых четыреста лет. Классический пример готической архитектуры. Я мало знаком с историей этого рода, но уверен, что никто из них никогда не имел ничего общего с преступным миром.

— Таким образом, Холмс, — сказал я, — мы опять вернулись к тому, с чего начали.

— Так оно и есть.

— Мы вернулись к вопросу, который звучит так: почему вам послали этот хирургический набор?

— Возможно, это своего рода вызов.

— Может быть, письмо с пояснениями задержалось и придет позднее?

— Если так, то вы без труда получите ответ на свой вопрос, Ватсон, — сказал Холмс. — А потому предлагаю дать отправителю данной посылки немного времени — ну, скажем…

Тут он остановился, чтобы заглянуть в свой потрепанный справочник Брадшо, где были указаны все расписания британских железных дорог.

— …Скажем, до десяти тридцати завтрашнего утра. Если к тому времени мы не получим никаких пояснений, то отправимся на Паддингтонский вокзал и скорым поездом поедем в Девоншир.

— А почему, Холмс?

— По двум причинам. Во-первых, небольшая поездка по английской провинции именно в это время года, когда столь совершенна игра красок природы, была бы в высшей степени приятна и полезна для двух скучающих лондонцев.

— А во-вторых?

По его серьезному лицу вдруг пробежала весьма странная улыбка.

— Было бы весьма достойным и похвальным шагом, — сказал мой друг Холмс, — вернуть герцогу Шайр-скому его собственность, не так ли?

С этими словами он вскочил и схватил свою скрипку.

— Погодите, Холмс! — воскликнул я. — Вы что-то недоговариваете!

— Нет, дорогой мой Ватсон, — сказал он и быстро заводил смычком по струнам. — Но интуиция подсказывает мне, что мы собираемся впутаться в высшей степени темную историю.

Эллери оторвался от рукописи. Грант Эймз Третий наливал себе очередную порцию виски.

— Если ты будешь продолжать в этом духе, кончишь циррозом печени, — сказал Эллери.

— Старый ты зануда, — ответствовал Эймз. — Как ты не поймешь, что в данный момент я ощущаю себя причастным к мировой истории! Вот так-то, парень. Я — комедиант на великой сцене жизни!

— Ты очень хорош на ней в роли запойного пьяницы.

— Нет, ты просто ханжа и пуританин. Я говорю об этой рукописи, а ты никак не поймешь. В 1888 году Шерлок Холмс получил таинственный набор хирургических инструментов. Это был вызов, брошенный его великолепному интеллекту, и началось одно из его великих приключений. И вот три четверти века спустя другой известный детектив тоже получает некий пакет…

— Куда ты клонишь? — проворчал Эллери, который явно разрывался между рукописью доктора Ватсона и пишущей машинкой, поджидавшей его.