Эллери Куин - Девять месяцев до убийства

Меня даже поразило, с какой легкостью мы вернулись к нашему привычному образу жизни. Я, правда, ощущал, что прежняя эта жизнь уже никогда не сможет удовлетворить меня, но все-таки было просто чудесно снова оказаться в обществе Холмса.

И вот он снова буквально огорошил меня своим замечанием.

— Вы правы. Возможность, что Джек Потрошитель — женщина, ни в коем случае исключать нельзя.

Он опять таинственным образом прочитал мои мысли, и, надо признаться, это меня несколько рассердило.

— Холмс! Ради всего святого! Ведь я не сделал ни малейшего намека на то, что мне пришла в голову такая мысль!

Холмс улыбнулся: эта игра доставляла ему удовольствие.

— Нет, Ватсон. Но признайтесь — именно такая мысль вам в голову и пришла.

— Ну хорошо. Но ведь…

— Вы заблуждаетесь, полагая, будто по вам не было заметно, что вы подумали об этом.

— Но ведь я сидел здесь в полной тишине — даже не пошевелился — и читал свой «Таймс»!

— Ваши глаза и ваша голова вовсе не были неподвижны, Ватсон. Когда вы читали газету, ваш взгляд был направлен на крайнюю левую колонку — туда, где заметка о Джеке Потрошителе и его последнем убийстве. Спустя некоторое время вы оторвали взгляд от газеты и нахмурились. Как это чудовище может до сих пор безнаказанно ходить по улицам Лондона — вот какая мысль, без сомнения, посетила вас в этот момент.

— Верно.

— Затем, дорогой мой, глаза ваши скользнули вниз и случайно остановились на «Пляжном журнале», который лежит рядом с вашим креслом. Он оказался раскрыт на той странице, где помещена реклама фирмы «Бельдель»: вечерние дамские платья по вполне доступным — как там сказано — ценам. И картинка — манекенщица как раз демонстрирует одно из этих платьев. Тут выражение вашего лица изменилось — оно стало задумчивым. Вам пришла в голову какая-то мысль. Не меняя выражения лица, вы перевели взгляд на портрет Ее Величества, который висит у камина. Миг спустя складки на вашем лбу разгладились, и вы кивнули. Вы убедились в правильности своей мысли. Здесь-то я с вами и заговорил. Да, вполне возможно, что Потрошитель — женщина.

— Но Холмс…

— В самом деле, Ватсон. Вы удалились от наших дел, и это повредило вашей способности к восприятию.

— Но ведь когда я смотрел на картинку в «Пляжном журнале», мне вполне могла прийти в голову целая дюжина других мыслей. Каких угодно!

— Тут я не могу согласиться с вами. Все ваши мысли без остатка были заняты статьей о Джеке Потрошителе, а картинка с манекенщицей, рекламирующей вечернее платье, чрезвычайно далека от ваших обычных интересов, чтобы привлечь ваше внимание. Стало быть, напрашивается вывод — идея, пришедшая вам в голову, должна быть как-то связана с вашими размышлениями о Потрошителе. И вы утвердили меня в этом убеждении, поглядев на портрет королевы.

— Позвольте поинтересоваться, каким же образом, поглядев на королеву, я выдал эту свою мысль? — спросил я запальчиво.

— Ватсон! Ну разумеется, вы вовсе не собирались подозревать ни манекенщицу, ни королеву. Они заинтересовали вас только потому, что принадлежат к слабому полу.

— Это верно. Но не логичнее ли было предположить, что глядя на женщин, я подумал не о Потрошителе, а о его жертвах?

— В таком случае у вас на лице отразилось бы сострадание. А тут вы напомнили мне ищейку, которая вдруг напала на след.

Мне ничего не оставалось, кроме как признать поражение.

— Холмс, однако, вы всегда сами себе все портите своей разговорчивостью!

Брови Холмса сошлись на переносице.

— Что-то не пойму, на что вы намекаете.

— А вы только подумайте, какое бы вы производили впечатление, если бы не объясняли логики своих рассуждений!

— Это так. Но тогда бы разом было покончено с вашими мелодраматическими рассказами о моих пустячных приключениях, — с некоторой холодностью заметил Холмс.

Я поднял руки в знак капитуляции, и Холмс, который редко позволял себе большее проявление веселья, чем сдержанную улыбку, на этот раз присоединился к моему искреннему смеху.

— Раз уж речь зашла о Джеке Потрошителе, — сказал я, — то разрешите мне задать следующий вопрос. Почему вы до сих пор не занялись расследованием этого жуткого дела, Холмс? Вы непременно должны заняться им — хотя бы объявите об этом, чтобы вселить надежду в сердца жителей Лондона!

Холмс протестующе поднял свою узкую руку с длинными пальцами.

— Я был занят. Как вам известно, я только недавно вернулся с континента, где бургомистр одного из городов поручил мне разгадать одну в высшей степени курьезную загадку. Насколько я знаю вас, вы бы назвали ее «Дело безногого велосипедиста». Придет день, когда я подробнее расскажу об этом.