Георгий Персиков - Дело о Сумерках богов

Лицо пациентки изменилось всего на миг, но этого хватило, чтобы Родин все понял. Он был не просто врачом от Бога, но и порядочным физиогномистом, а также блестящим логиком. Все встало на свои места: и раздувшаяся грудь женщины, которая, судя по тому, как на ней натягивалось платье, еще недавно такой не была, и желание скрыть причину недомогания, и отказ от «глубокого осмотра», и даже спазматический характер болей и жар… Видимо, даме сделали подпольный аборт. Согрешила мадам без мужа, а везти бастарда в столицу – не только позор, но и потеря содержания, вот и решила поправить положение. Прискорбно, но не его дело осуждать.

– Послушайте, любезная, – начал Георгий без сантиментов. Сразу видно: женщина перед ним деловая и говорить с ней надо соответствующе. – Ситуация ваша очень щекотлива, но усугублять горе я не буду. Сейчас же вас отправят в хирургию, где опытный, я повторюсь, опытный и квалифицированный хирург, а не деревенский коновал, постарается все исправить. В карте мы запишем, что вы… ну, застудились по женской части, что переросло в инфекцию. Неприятно, но бывает.

– Я много купалась в пруду, – с благодарностью и огромным облегчением произнесла больная и тут же разрыдалась. – Закалялась… Криотерапия…

Двери отделения гинекологии закрылись за командой доверенных эскулапов. Все они были в курсе, что дело особой важности, но за своего главного врача-благодетеля готовы были под пули встать.

– Даже и не знаю, как благодарить тебя, Еня! – проговорил Андрей Юсупов. – Опять ты выручил меня… Ведь если бы проклятый Бицке чего пронюхал, ох и конфуз бы вышел. Эта Шаффель – дама могущественная, всех нас под монастырь подвела бы… Да и дело подсудное.

– Да, найти б того недоумка, который этим промышляет… да руки оторвать! – Родин хрустнул костяшками пальцев. – Но на его место другие придут. Спрос рождает предложение. Я вот думаю иногда, может, и стоило бы разрешить аборты. Столько женщин, ведь неплохих по сути, пострадало от этих мясников.

– Ой, Еня, опасные речи, хоть и не без здравого зерна. Только от нас ничего не зависит. Разве в России врачей кто слушает? Все решают бумагоперекладыватели типа Бицке этого…

– Эх, да что ж мы все о неприятностях?! Давай посмотрим Максима, а потом – отобедай-ка со мной, друг любезный, лучшего спасибо и не придумать!

– А это отличная мысль: я с утра на ногах, а во рту и маковой росинки не было. Иди к своему шурину. А я сейчас загляну в кабинет, переоденусь и сразу…

Но не успел доктор закончить фразу, как двери коридора распахнулись, и из них на всех парах вылетела каталка. Пара не на шутку обеспокоенных санитаров семенила рядом, проверяя пульс больного и пытаясь на ходу измерить температуру. Стало ясно, что обед откладывается надолго.

– Сам понимаешь, долг зовет, – пожал плечами Юсупов.

– Это Максим Савостьянов, – отчитался запыхавшийся санитар, – только привезли. Упал в обморок прямо в палате!

«Из огня да в полымя», – недовольно подумал Георгий и заковылял вслед за шустрыми санитарами. Увы, знакомиться с Максимом придется в операционной.

– И чего это у вас, доктор Юсупов, такой бардак в учреждении? – донесся до Родина гнусавый голос Бицке. – Ходят тут всякие без записей, шастают, как на проходном дворе. Доложить-с об этом надо. Опять этот недоучка у вас командует?

Андрей, который до этого старался наладить с мерзким врачебным инспектором дипломатические связи, только устало отмахнулся.

Ему хватало забот и без мелкого пакостника: в палате, где лежал храбрый мичман Максим Савостьянов, и правда творилось бог знает что. Во-первых, при мичмане всегда находился кто-то из членов его семьи: или отец, профессор ботаники, или одна из сестер, а то и все разом. Как ни пытались их выставить за двери, никакие увещевания не помогали, барышни тут же устраивали полные драматизма сцены со слезами и мольбами. Но, с другой стороны, помощи от них все равно было больше, чем от приставленной к Максиму медсестры Анюты, потому что (а это уже во-вторых) та вдруг вздумала влюбиться в Георгия и вела себя абсолютно неподобающе. А без Родина тоже обойтись было нельзя… И весь этот натуральный дурдом держался в каком-то подобии порядка только благодаря Юсупову.

– Ну, дорогой друг, что ты думаешь? – спросил Андрей, отведя Родина в сторону. – Что-то он как-то сдал за пару часов… – с этими словами главврач закатил глаза, изображая покойника. – Только что по палате ходил, шутил, спать лег и тут – на тебе…