Мишель Лебрюн - Смерть молчит [Смерть молчит. Другая жена. Коммерческий рейс в Каракас]

— Но вы все-таки остались с ним, — возразил пораженный Джеф.

— О да, — она подалась вперед и со злостью вдавила сигарету в пепельницу. — Да, я осталась с ним. Я могла вернуться в Штаты, но осталась бы при этом с пустыми руками. Я могла бы там оформить развод, но весьма сомневаюсь, что смогла бы добиться от него пособия.

От первого мужа я получила некоторую компенсацию. Когда в поисках счастья мы прибыли сюда, я все еще была влюблена или, по крайней мере, мне так казалось. Тут Арнольд затеял множество сделок. Он рассказывал мне обо всех своих делах, а я подписывала чеки. Неприятность состояла в том, что все неудачи приходились на меня, а успехи — на него. Теперь у меня больше нет ни гроша, не считая кое-каких драгоценностей — подарков первого мужа. Я и думать не хочу, чтобы просто уйти и тем самым облегчить ему жизнь, нужно сделать так, чтобы он дал мне приличное возмещение.

Она не стала объяснять, что подразумевает под словами «облегчить жизнь». Отвела взгляд, и постепенно на лицо вернулось прежнее выражение и улыбка стала естественной и приветливой.

— Входите, Дадли, — бросила она.

Лейн оглянулся. Увидев входящего мужчину, встал.

— Это мистер Лейн, — представила хозяйка. — Дадли Фиск.

— Добрый день, мистер Лейн, — сказал Фиск, подавая руку. Он был круглолицым и толстощеким, с белокурыми волосами. Носил очки. На вид был спокоен и приятен в общении, и хотя показался Джефу личностью бесцветной, улыбался весьма непринужденно.

— Садитесь, Дадли, — предложила женщина. — Мистер Лейн спрашивал о планах Арнольда, и я вынуждена была сказать, что не имею о них ни малейшего представления.

— Вам известно о деньгах, которые он присвоил в отеле «Вествинд»? — спросил Джеф, которому просто захотелось сменить тему разговора. И заметил, что улыбка ее вновь исчезла, губы крепко сжались.

— Ничего не знала до последних дней, — отрезала она. — Если бы я хоть о чем-то догадывалась!.. Нет, я только обратила внимание, что он после нашей свадьбы безумно спешил покинуть Штаты. Я тогда задавала себе вопрос, почему он стал таким нервным и неуравновешенным… А его наследство велико?

— Не могу сказать наверняка, — ответил Джеф. — Все зависит от общего курса акций. Вероятно, от четырехсот до пятисот тысяч.

— Долларов?

Джеф кивнул.

— Полагаю, вы знаете, что он продал здесь часть своего имущества?

Она бросила короткий взгляд на Фиска.

— Часть? Все — за исключением этого дома, — горько бросила она.

Джеф помедлил, пытаясь составить собственное мнение и определить роль Дадли Фиска, на которого женщина смотрела с доброжелательной улыбкой и от которого, как он заметил, очевидно, очень зависела.

— Вы прибыли в Венесуэлу в качестве помощника Арнольда, мистер Фиск? — спросил Джеф.

— Я вначале тоже так думал, — ответил Фиск. — Нет, это моя судьба, — с удивительной откровенностью продолжал он, — стать жертвой скверной мальчишеской влюбленности, от которой я долго зависел. Познакомился я с Арнольдом в последний год его учебы. В нем было все, чего недоставало мне. Высокий, красивый, хороший спортсмен… У него водились карманные деньги, и он был готов поделиться ими с каждым, кто играл при нем роль шута или мальчика на побегушках. В то время я был чрезвычайно горд, что он выбрал меня, так как я жил на стипендию и должен был сам зарабатывать на карманные расходы. Однажды Арнольд даже отбил у меня девушку — особого труда ему не стоило, — но и это не открыло мне глаза. Он был для меня колоссальным парнем, а я его приятелем. Все, что бы он ни делал, никогда не казалось мне дурным.

Когда полтора года назад он мне написал, я был агентом по сбыту печатной продукции в Нью-Йорке и, видит Бог, рекордов не ставил. Арнольд расписал здешнюю жизнь в самых ярких тонах, рассказал о бешеных деньгах, которые тут будет зарабатывать. Ему нужен был помощник, и это якобы могло стать главным шансом в моей жизни.

Он махнул рукой.

— Может быть, я все еще находился под впечатлением давних обстоятельств, или просто надоела мне моя работа… Как бы там ни было, я приехал — и стал «прислугой за все». Я — так называемый «ассистент» в его конторе. Я получаю жалованье, хотя и не такое, как было обещано, но при этом у меня бесплатное питание и жилье. Что еще нужно козлу отпущения, если у него нет дома?

Фиск еще некоторое время продолжал в том же духе, но Джеф почти не слушал. Его мысли были о другом, но он чувствовал, что Фиск говорил правду. Этот человек, вероятно, стыдился своего безволия и покорности, но виной тому была слабость характера. У Джефа создалось впечатление, что, в сущности, Фиск был славным парнем, может быть даже симпатичным, но не обладавшим достаточными целеустремленностью и честолюбием. Неудачи явно исчерпали запас его энергии, и потому он привычно списывал всю вину на собственные ошибки.