Мишель Лебрюн - Смерть молчит [Смерть молчит. Другая жена. Коммерческий рейс в Каракас]

Карие глаза Джефа насторожились.

— Откуда вы это знаете?

— Я их видел. Я подвез сеньора Бейкера к отелю и спросил, будут ли у него для меня поручения. Сначала он сказал, что нет, но потом решил, что мне, пожалуй, лучше подождать. Автомобиль я поставил на стоянку такси. Там я заметил и ваше появление, хотя тогда еще не знал, кто вы такой. Потом появился и Грейсон, а вслед за ним — машина с миссис Грейсон за рулем.

Он сделал извиняющийся жест.

— Естественно, я ничего тогда не заподозрил. Зато сегодня утром, вспомнив это, спросил себя, зачем они, собственно, могли приехать.

— Это происходило около половины восьмого? — уточнил Джеф.

— Да, приблизительно.

— И что произошло дальше?

— Женщина осталась в машине, а Фиск пошел к отелю, не к главному входу, а налево за угол, где бассейн и кабинки. С той стороны, где ваш номер. Оттуда тоже можно войти в отель.

— И долго он там пробыл?

Кордовес вздохнул.

— Этого я вам сказать не могу. Понимаете, вчера я просто не счел это достойным особого внимания. Когда вы прибыли, их не было всего лишь несколько минут.

— То есть это было около восьми?

— Возможно.

Поскольку больше нечего было добавить, тема оказалась исчерпанной. Они пошли обратно к машине, и по пути Кордовес показал себя отличным гидом. Он, казалось, действительно был рад показать американцу признаки прогресса своего родного города. Однако Джеф слушал только вполуха.

Парк «Лос Кобос» раньше с наступлением темноты становился опасным местом, рассказывал маленький детектив, но сейчас, по его уверениям, стал весьма ухоженным и даже освещался с наступлением темноты. Каждый раз, сворачивая в новую улицу, он объявлял ее название. Они проехали мимо современного стадиона — «Бейсбол-парк», а неподалеку от него возвышался «Эстадио олимпико».

— Для футбола, — пояснил Кордовес, а через несколько сот метров показал налево, на отдельно стоящий новехонький небоскреб.

— «Креол Петролеум», — сообщил он. — Вы о них уже слышали?

Джеф хмыкнул.

— Пять лет назад я купил несколько сот акций этой компании. Три года назад прикупил еще.

— Эта фирма принесла стране уйму денег, — заметил Кордовес, поворачивая на широкую асфальтированную улицу, по которой поток машин двигался организованно и быстро.

— Наш хайвей, — пояснил Кордовес с гордостью, — Авенида де ла Мерседес, — добавил он, свернув направо, где, преодолев подъем, они наконец остановились перед прекрасно расположенным домом, который в Штатах отнесли бы к категории «резиденций».

— Я подожду, — сказал он, — вам здесь трудно будет найти такси.

Темнокожая горничная приняла у Джефа визитную карточку и оставила его ждать в холле. Женщина, которая вскоре вышла навстречу, выглядела стройной, хорошо сложенной и интеллигентной. Волосы цвета платины очень шли к ее внешности. Но ее улыбка была скорее вежливой, чем сердечной, когда, поздоровавшись, она представилась как Диана Грейсон.

Крепко пожав его руку, она провела гостя в большую прохладную гостиную. Там одна стена состояла целиком из стекла и выходила на огромный, ухоженный газон, обнесенный оградой. Сев на диван, хозяйка достала из серебряной коробки сигарету и нервно постукивала ей по крышке, пока Джеф не подал огня. Потом глубоко затянулась и закинула ногу на ногу.

— Арнольд говорил, что вы, возможно, зайдете. К сожалению, его нет дома. И я не могу вам сказать, где он.

— Но вы знаете, зачем я приехал?

— О, да. Он мне рассказывал.

— А вы не знаете, намеревался он…

Она подняла руку, прерывая. Теперь ее улыбка стала принужденной, голос — высокомерным. В ее прямой, откровенной манере было что-то дикарское, словно у нее пропало желание скрывать давно гложущую ее досаду.

— Полагаю, мы оба сэкономим время, если я скажу, что с некоторых пор я не знаю больше, что Арнольд делает или какие строит планы. Три года, как я замужем за ним, и, откровенно говоря, сыта этим по горло.

Джеф не представлял, что он должен ответить. Ситуация была крайне неприятной.

— Вы… Вы не ладите друг с другом? — выдавил он наконец.

— Можно сказать и так.

— Вы поженились в Лас-Вегасе?

— Это было просто заблуждением, — ответила она сухо. — Мой первый муж был славным парнем, но пьяницей и человеком слабовольным. Арнольд казался совершенно другим. Я была пленена его обаянием и хотела облегчить себе жизнь, имея кого-то, кто будет принимать решения за меня и при ком я буду чувствовать себя женщиной, а не медсестрой. Мне понадобился целый год, чтобы понять, что и в чувствах, и в финансовом отношении я обманулась.