Гилберт Честертон - Убийства на улице Морг. Сапфировый крест (сборник)

Ночь уже опустилась на камыши и реку, когда они отплыли от острова. Согревая себя сигарами, которые в темноте горели как два красных сигнальных огня судна, они плыли вниз по течению тихой реки. Отец Браун вынул изо рта сигару и сказал:

– Думаю, вы уже поняли, что произошло на самом деле? В общем-то, не такая уж и сложная история. У человека было два врага. Человек этот умен, поэтому понял, что иногда два врага бывает лучше, чем один.

– Что-то мне не совсем понятно, – ответил Фламбо.

– О, все действительно очень просто, – возразил его друг. – Просто, но в высшей степени коварно. Оба Сарадина были негодяями, только принц, старший брат, был из тех негодяев, которые попадают наверх, а младший, капитан, был из тех, кто падает на дно. Этот опустившийся офицер из попрошайки превратился в шантажиста и в один прекрасный день решил взяться за собственного брата. Но сделать это было не так-то просто, поскольку принц Пол Сарадин открыто вел беспорядочный образ жизни, и обычными в таких случаях угрозами испортить репутацию его нельзя было пронять. Но на совести принца было кое-что и пострашнее, за что он мог попасть на виселицу, и Стефан буквально затянул петлю на шее брата. Каким-то образом он проведал о сицилийском деле и получил доказательства, что это Пол убил старшего Антонелли в горах. Десять лет капитан жил за счет брата, ни в чем себе не отказывая, пока не промотал почти все огромное состояние принца.

Над принцем Сарадином, кроме брата-кровопийцы, тяготело и другое бремя. Он знал, что сын Антонелли, который во время убийства был совсем маленьким, рос в суровых сицилийских условиях с одной лишь мыслью – отомстить за смерть отца, но не отправив его на виселицу (у него, очевидно, не было тех доказательств, какими обладал Стефан), а по старинному обычаю вендетты. Мальчик вырос и довел свое искусство владения оружием до совершенства, и примерно в то время, когда он стал достаточно взрослым, чтобы воспользоваться своим умением, принц Сарадин, как писали газеты, начал путешествовать. В действительности же он просто бежал в страхе за свою жизнь, переезжая с места на места, как преступник, по следу которого идут сыщики, но преследователь его не знал покоя. Положение, в котором оказался принц Пол, завидным не назовешь. Чем больше он тратил на то, чтобы спастись от Антонелли, тем меньше денег у него оставалось на Стефана, который за молчание требовал все больше и больше. И тут проявился его ум… гений, достойный Наполеона.

Вместо того чтобы сопротивляться двум противникам, он неожиданно сдался обоим. Он поддался, как японский борец, и оба врага оказались у его ног. Принц прекратил прятаться по всему миру и сделал так, чтобы его адрес узнал юный Антонелли. Потом он отдал все своему брату. Сначала послал ему достаточно денег, чтобы тот мог приодеться и спокойно, с комфортом путешествовать, добавив письмо, в котором написал: «Это все, что у меня осталось. Ты выжал из меня все. В Норфолке у меня еще есть небольшой дом со слугами и подвалом, поэтому, если тебе еще что-то нужно от меня, приезжай и забирай их, я же буду тихо доживать здесь свой век, как твой друг или агент, или кто-нибудь еще». Ему было известно, что сицилиец никогда не видел братьев Сарадинов, разве что на фотографиях, и ему было известно, что у них с братом имелось определенное внешнее сходство – у обоих были седые острые бородки. Тогда он побрился и стал ждать. И ловушка сработала. Несчастный капитан в новеньком костюме явился в дом принцем и попал на рапиру сицилийца.

Случилось лишь одно непредвиденное обстоятельство, но оно говорит о благородстве человеческой природы. Такие отъявленные негодяи, как Сарадин, часто допускают ошибку, забывая о добродетели, присущей человечеству. Он не сомневался, что удар итальянца будет неожиданным, жестоким и безымянным, как и тот, что погубил его отца. Он думал, что жертву зарежут ночью или застрелят из-за кустов, и тот умрет, не успев проронить ни слова. Для принца самой страшной была та минута, когда он увидел, что Антонелли повел себя благородно и предложил формальную дуэль, в результате чего могли последовать объяснения и его план мог провалиться. Вот тогда-то я и увидел, как он в страхе уплывал на лодке. Он спасался заранее, до того как Антонелли мог узнать, кто он на самом деле.

Однако, как бы взволнован Пол Сарадин ни был, надежды он не терял, поскольку хорошо знал и авантюрный склад брата, и фанатизм сицилийца. Вполне могло случиться, что Стефан и не стал бы раскрывать карты, настолько большое удовольствие ему доставляло изображать из себя принца. Алчное желание сохранить свой новый уютный дом, вера в удачу и собственное искусство фехтования могли заставить его держать язык за зубами. В том, что фанатик Антонелли не станет никому ничего рассказывать и молча пойдет на виселицу, не посвящая никого в свои семейные дела, можно было не сомневаться. Пол какое-то время прятался на реке, пока не увидел, что схватка закончилась, потом поднял город, привел полицию, убедился, что навсегда отделался от обоих врагов и в прекрасном настроении, с улыбкой на устах сел обедать.