Росс Томас - Смерть в Сингапуре [сборник]

— Присядьте. Хотите что-нибудь выпить? Если да, Тони вам нальет. Это — Тони.

Я сел на стул с высокой спинкой, придвинув его к столу перед диваном, и уже хотел поздороваться с Тони, но начались судорога, потом меня прошиб холодный пот, и Анджело Са-четти начал медленно падать в воду, заговорщицки подмигивая мне. Потом все закончилось, и Карла Лозупоне с любопытством взглянула на склонившегося надо мной Тони.

— Теперь я выпью, — я достал из кармана платок и вытер пот с лица.

— Дай ему выпить, — приказала Карла.

Тони с сомнением посмотрел на меня:

— Что это с вами?

— Спиртное — лучшее лекарство, — отшутился я.

Он прошел к столику, заставленному бутылками, налил что-то в бокал, вернулся ко мне.

— Бурбон подойдет? — он протянул мне полный бокал.

— Спасибо.

— Что это у вас, какая-то форма эпилепсии? — спросила Карла.

— Нет, у меня не эпилепсия.

— А я думала, эпилепсия. Вы отключились на пять минут.

— Нет, не на пять. На сорок секунд, максимум на минуту. Я засекал время.

— Такое случается часто?

— Каждый день. Только сегодня чуть раньше, чем всегда.

Карла выпятила нижнюю губу.

— Зачем же мне сиделка, которая ежедневно в шесть вечера бьется в судорогах?

— Придется вам приноравливаться.

— Как? Совать в рот деревяшку, чтобы вы не прокусили язык? Кажется, вы должны приглядывать за мной, мистер Которн, или как вас там?

— По-прежнему, Которн. Эдвард Которн.

— Вы хотите, чтобы я вышвырнул его вон? — осведомился Тони, направляясь к моему стулу.

— Скажите ему, что этого делать не следует, — предупредил я.

Карла Лозупоне глянула на меня, потом на Тони. Облизнула нижнюю губу розовым язычком.

— Вышвырни его, Тони.

Высокий мужчина с вьющимися черными волосами положил руку на мое левое плечо.

— Вы слышали, что сказала дама?

Я вздохнул и выплеснул содержимое моего бокала ему в лицо. Затем встал. Руки Тони взметнулись к лицу, и я ударил его дважды, чуть выше пояса. Он согнулся пополам, навстречу моему поднимающемуся колену, которое угодило ему в подбородок, а пока он падал, я ударил его ребром ладони по шее, не слишком сильно. И Тони распластался на полу. Я поднял с толстого ковра упавший бокал, прогулялся к столику с бутылками и налил себе шотландского. Вернулся к стулу, перешагнув через лежащего Тони, и сел.

Карла Лозупоне следила за мной, раскрыв от изумления рот.

Я поднял бокал, показывая, что пью за ее здоровье, пригубил виски.

— Мне надоело, что мной все время помыкают. Меня уже тошнит от всех Лозупоне, Коулов, Коллизи. Но особенно меня тошнит от Анджело Сачетти, потому я и собираюсь в Сингапур. Возможно, наша встреча позволит мне избавиться от припадков. Если хотите поехать со мной, воля ваша. Если нет, Тони всегда составит вам компанию. Будет следить, чтобы в паспорт поставили визу и не украли багаж. С этим он вполне справится.

Карла Лозупоне задумчиво смотрела на меня.

— Как по-вашему, почему я лечу в Сингапур?

— Как я понимаю, чтобы создать крепкую семью.

— С Анджело? — она рассмеялась, как мне показалось, невесело. — Не болтайте ерунды. Я терпеть его не могу, а он — меня. У нас с детства взаимное отвращение.

— С какого детства? Анджело старше вас минимум на десять лет.

— На девять. Но он болтался в Нью-Йорке, когда мне было двенадцать, а ему — двадцать один. Вот тогда-то я и провела с Анджело один малоприятный день.

— Могу себе представить.

— Едва ли.

— Но почему вы согласились на помолвку и все прочее?

Она осушила бокал.

— Налейте мне еще. — Я не шевельнулся, и она добавила: — Пожалуйста.

Я встал и взял у нее бокал.

— В Уэллесли должны были хоть чему-то научить вас. Что вы пьете?

— Водку с тоником.

Я налил водки, добавил тоника, принес Карле полный бокал.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Тут продают «Нью-Йорк тайме»?

— Уже нет, — ответил я. — Обходимся местными газетами.

— Тогда вам не доводилось читать, что пишут о моем отце?

— Я знаю, кто он такой.

— А мне приходится читать о нем постоянно. Как его только не называют! Если верить репортерам, в Соединенных Штатах, он — гангстер номер один. Как вы думаете, приятно читать таксе о собственном отце?

— Не знаю. Мой отец умер.

Она помолчала, закурила, выпустила струю дыма в свой бокал.

— Наверное, он и есть.

— Кто?

— Гангстер номер один. Но он еще и мой отец, и я его люблю. Знаете, почему?

— Почему?

— Потому что он любит меня, и я видела от него только добро.