Росс Томас - Смерть в Сингапуре [сборник]

Падильо молча сел.

— Вы заказали что-нибудь выпить? — спросил Маас. — Я сказал бармену, чтобы он обслужил вас по высшему разряду. Для меня это такой праздник.

— Мы заказали, — кивнул я.

— Сегодня у вас выдался очень трудный день, — Маас попытался изобразить сочувствие.

Теперь промолчали мы оба. Вошел бармен, поставил перед нами по рюмке водки.

— Проследите, чтобы нас не беспокоили, — приказал Маас.

Бармен пожал плечами.

— Через час мы закрываемся.

После его ухода Маас поднял бокал.

— Давайте выпьем за успех нашего предприятия, друзья.

Мы выпили.

Падильо закурил, выпустил к потолку струю дыма.

— Я думаю, пора переходить к делу, герр Маас. Мы готовы выслушать ваше предложение.

— Вы видели карту, которую я передал герру Маккорклу?

— Видел. Такое место может быть где угодно. Или его нет вовсе.

Маас улыбнулся.

— Оно есть, герр Падильо. Можете не сомневаться. Позвольте рассказать историю этого тоннеля, — он отпил из бокала. — В ней переплелись романтика, предательство, смерть. Захватывающая мелодрама, — вновь он поднес к!о рту бокал, затем вытащил три сигары, не стал настаивать, когда мы отказались, сунул две обратно в карман, раскурил третью. Мы терпеливо ждали.

— В сентябре 1949 года шестидесятилетняя вдова, назову ее фрау Шмидт, умерла от рака. Свое единственное достояние, трехэтажный дом, практически не поврежденный бомбежками, она оставила любимому сыну, Францу, инженеру, в то время работавшему в Западном Берлине на одной из американских военных баз. С жильем тогда было туго и в Восточном, и в Западном Берлине, поэтому Франц вместе с женой и четырехлетним сыном перебрался в дом матери, старое, но выстроенное на совесть здание.

В те дни между Восточным и Западным секторами не существовало Стены, поэтому Франц продолжал работать на американцев. По выходным он подновлял дом. На это он получал субсидии от магистрата Восточного Берлина. К 1955 году герр Шмидт перешел в частную инженерную фирму, тоже в Западном Берлине. К тому времени закончился и ремонт дома. Он сменил все трубы, всю сантехнику, установил электрическое отопление. Дом стал его хобби. Разумеется, герр Шмидт подумывал над переездом в Западный Берлин, но его удерживал дом. И потом, ничто не мешало ему жить в Восточном Берлине, а работать в Западном.

У Шмидтов появились друзья. Среди них — семья Лео Бёмлера, служившего фельдфебелем на Восточном фронте, попавшего в плен к русским и вернувшегося в Восточный Берлин в 1947 году в чине лейтенанта народной полиции. К тому времени, когда Бёмлеры подружились со Шмидтами, Лео уже получил звание капитана. Но и жалованье капитана не шло ни в какое сравнение с тем, сколько получал инженер в процветающей западноберлинской фирме. Поэтому у меня есть веские основания подозревать, что капитан Бёмлер завидовал отличному дому Шмидтов, их маленькой легковушке и той роскоши, которая встречала их в доме, куда капитан, его жена и очаровательная дочурка часто приходили на кофе с пирожными.

Шмидт гордился своим домом и показывал капитану все новшества. У Лео, мягко говоря, текли слюнки, поскольку его семейство проживало в маленькой квартирке в одном из торопливо построенных в 1948 году жилых домов. Конечно, многим жителям Восточного Берлина и не снились такие жилищные условия, но по сравнению с апартаментами Шмидтов квартирка Бёмлеров тянула разве что на конуру.

К 1960 году, может чуть раньше или позже, сын Франца Шмидта, Хорст, подросток лет пятнадцати начал интересоваться девушками, вернее, одной девушкой, дочерью капитана Бёмлера. Ее звали Лиза и родилась она на шесть месяцев позже Хорста. Родители благосклонно смотрели на их роман, и к 1961 году все свободное время юноша и девушка проводили вместе. Капитан Бёмлер не возражал против такой выгодной партии, как сын богатого инженера, пусть этот инженер и не интересовался политикой. Но при всей своей аполитичности Франц Шмидту оставался реалистом и не мог не осознать, что совсем не плохо породниться с офицером народной полиции. В общем, молодые краснели при шутках родителей, но никто не сомневался, что при достижении положенного возраста они пойдут под венец.

Однако в один прекрасный августовский день 1961 года Западный Берлин отделила Стена, и герр Шмидт остался без работы. Он обговорил сложившуюся ситуацию со своим лучшим другом, капитаном Бёмлером, который посоветовал найти подходящее место в Восточном секторе. И действительно, инженер Шмидт быстро нашел работу, выяснив при этом, что жалованье его составляет четверть того, что ему платили в Западном Берлине. И теперь ему придется обходиться без мелочей, к которым он привык, как-то: американских сигарет, настоящего кофе, шоколада.