Дональд Олсон - Кровная родня

— А теперь, попрошу вас, не могли бы вы рассказать, что произошло в то утро?

Она откинулась на спинку, чуть запрокинула голову, подставив лицо солнцу.

— В то утро я проснулась в привычный час, хотя нет, чуть позже обычного, ибо ежедневно меня будила тетушка Тельма. Она ужасно боялась ночи, темноты и всегда с облегчением встречала восход солнца. В то утро она меня не разбудила. Я немного полежала, чуть-чуть заинтригованная, чуть-чуть обеспокоенная, ожидая с минуты на минуту услышать ее плаксивый нетерпеливый голос, требующий моего присутствия. Однако молчание это показалось мне необычным, а после некоторого времени и устрашающим. Я вдруг решила позвать ее — голос мой прозвучал громко и с тревогой, меня вдруг охватили дурные предчувствия. Ответа не последовало. Я встала и пошла к ее спальне. На пороге остановилась и прислушалась, пытаясь убедить себя, что слышу ее дыхание. Тщетно, я ничего не слышала. Я приблизилась к кровати и наклонилась. Но по-прежнему ничего не слышала. Ни малейшего шума. Я коснулась ее рукой. Ее сердце не билось.

Она почти слово в слово повторила свои показания на суде, которые зрители выслушали, затаив дыхание, словно заколдованные.

— Тогда я вызвала Бенсона по интерфону. И сказала ему, что с тетушкой Тельмой произошло нечто ужасное. Они с Поттс немедленно поднялись. Бедная миссис Поттс испустила вопль, увидев следы на шее тетушки Тельмы. Бенсон вызвал полицию.

Тревисс счел ненужным слушать продолжение рассказа; он очень хорошо знал, что произошло дальше. Полиция установила по трем кольцевым следам на шее жертвы, что она была задушена шнуром, металлическим или нет, длиной примерно в один метр и толщиной в три миллиметра. Шнур обнаружить так и не удалось. Бенсон клялся, что запер дверь апартаментов в обычное время вечером и открыл ее только после звонка мисс Фрейл по интерфону в десять часов утра. Все шпингалеты окон были закрыты, а, кроме того, по внешней стене было просто невозможно вскарабкаться.

Обвинения против мисс Фрейл были практически неопровержимыми, но отсутствовала главная улика — орудие убийства. Апартаменты обыскали сверху донизу, буквально прочесали их, но не нашли ничего, что могло бы послужить удавкой. Лиззи Фрейл также обыскали, а поскольку она могла открыть окно и выбросить шнур наружу, местность вокруг замка обшарили дюйм за дюймом, но тщетно. Были даже осмотрены канализационные трубы ванной и опорожнена выгребная яма с учетом возможного пути избавления от улики. Шнур так и не нашли.

Этот факт, а также крайне слабая речь обвинителя (оказавшегося неспособным с полной категоричностью доказать, что не было никакой возможности с помощью хитрых и таинственных приспособлений влезть по стене и проникнуть на место преступления через окно) позволили суду остаться при «разумном» сомнении, не поддержать обвинение в убийстве и оправдать Лиззи Фрейл.

Подняв глаза и увидев, что Питерс подает ему знаки с порога двери, Тревисс галантно предложил руку мисс Фрейл и проводил ее к столу. Продолжая разговор за завтраком, он сообщил своей гостье, что долгое время провел в изучении полного списка всех предметов, находившихся в апартаментах.

— Кое-что привлекло мое внимание. К примеру огромная бельевая прищепка. Флакон глицерина. И вязальная спица.

Мисс Фрейл легонько усмехнулась.

— И почему же эти предметы кажутся вам столь примечательными?

— Каждая из них в отдельности, конечно, интереса не представляет. Но, собранные вместе, они, быть может, и становятся таковыми. Глицерин, естественно, мог быть использован в косметических целях.

— Безусловно, мистер Тревисс. Я всегда пользуюсь глицерином и розовой водой для рук и лица.

— А большая бельевая прищепка?

— Разве это не очевидно? Хотя вы и холостяк, но должны знать, что женщины при случае стирают свое нижнее белье и вешают на просушку в ванной.

— Вязальная спица?

— Боже, не станете же вы утверждать, что тетушка Тельма могла быть не задушена, а заколота вязальной спицей?

— Нет, ни в коем случае. Но мне показалось любопытным, что нашли всего единственную вязальную спицу.

— И это довольно легко объяснить. Нет ни одной из дамских работ, которые я бы не могла выполнить, мистер Тревисс. В свое время я связала немало вещей. Но уже давно этим не занимаюсь, уже несколько лет. Думаю, другая спица просто потерялась.

Тревисс не стал настаивать и решил не заговаривать о деле до конца завтрака. И только потом сообщил мисс Фрейл о двух соображениях, которые, как он полагал, могли ее заинтересовать.