Сирил Хейр - Чисто английское убийство

Роберт ответил не сразу. Он зажег папиросу и нервно сбрасывал пепел в огонь.

— Послушай, папа, — выговорил он наконец. — Я давно хотел потолковать с тобой о… об этом деле, но это трудно. Я…

Он осекся, потому что открылась дверь и вошел Бриггс.

— Подать чай, милорд? — спросил он.

— Я сказал, Бриггс, что мы подождем.

— Они только что прибыли, милорд. Их задержал снег, как я понял.

— Тогда будем пить чай сразу же. Передайте это сэру Джулиусу и спросите доктора Ботвинка, не хочет ли он присоединиться к нам.

— Слушаюсь, милорд. Кажется, я слышу, что леди идут сюда.

Он вышел, но тут же вернулся и объявил:

— Леди Камилла Прендергест и миссис Карстерс.

Казалось, всю комнату вдруг заполнили женщины. В спокойную мужскую атмосферу библиотеки, пропахшую дымом горящих поленьев и запахом старых кожаных переплетов, проникла новая беспокойная стихия, — дамские духи и голоса. Роберт почувствовал, что они с отцом оказались в ничтожном меньшинстве. Никак не укладывалось в голове, что на самом деле здесь были всего две женщины и к тому же одна из них вполне тихая. Но недостаток самоуверенности у нее более чем искупался ее спутницей.

Когда о миссис Карстерс говорили ее друзья, в ее характеристику непременно вкрадывалась фраза о том, что она сама «всем заправляет, заправляла и будет заправлять», и именно эту фразу подхватывали и менее дружественно настроенные комментаторы. Эту характеристику, несомненно, подтверждало ее нашествие на библиотеку лорда Уорбека. Миссис Карстерс заняла ее, как оккупирующая армия, которая ведет огонь направо и налево и повергает жителей в состояние остолбенения.

— Дорогой лорд Уорбек! — воскликнула она, врываясь в комнату. — Как чудесно опять оказаться в милом старом доме! Как мило с вашей стороны, что вы не забыли меня пригласить, в особенности теперь, когда вам так плохо… Но теперь вам лучше, не правда ли? Я получала такие плохие известия о вас, что одно время я положительно встревожилась. Когда я получила ваше письмо с приглашением, я сначала просто глазам своим не могла поверить, но мне надо бы помнить, что вы никогда не забываете старых друзей, даже если наши пути уже столько лет как разошлись. А, Роберт, голубчик, как поживаете? С первого взгляда видно, что у вас все в порядке. Боже мой, боюсь, что наши пути разошлись начисто. Не беда, мы постараемся позабыть больные вопросы ради Рождества, правда ведь? Я всегда считала, что Рождество существует не только для воспоминаний, но и для забвения. Ах, дайте мне сесть поближе да поуютнее к огню и оттаять. Я совершенно замерзла!

В какой-то момент лорду Уорбеку удалось вклинить в этот монолог вопрос о том, как она доехала.

— Ужасно, ужасно! Если бы меня не ждал впереди дорогой мой Уорбек-холл, не знаю, как бы я это перенесла. Поезд, конечно, опоздал, а в нем такой холодище! Мне было показалось, что мы вернулись к старым недобрым дням до национализации… но я думаю, что в те дни мы бы просто-напросто не добрались! А потом эта кошмарная поездка со станции. На Телеграфном холме снегу намело столько, что не знаю, как мы проехали. К счастью, шофер оказался расторопным парнем, у него были с собой цепи, и он…

Решительно комнату заполнили женщины. Но общее внимание привлекла не миссис Карстерс, несмотря на всю ее болтовню. Пока она безжалостно изливала весь этот поток тривиальностей, Камилла Прендергест спокойно подошла к софе и склонилась к лорду Уорбеку. Они обменялись еле слышными словами, раздался звук двух поцелуев, потом она выпрямилась и подошла к Роберту. Он стоял у окна, и на его красивом лице была маска безразличия.

— Ну, Роберт, как поживаешь?

— Спасибо, хорошо. А ты?

— Спасибо, и я тоже.

В последовавшую паузу миссис Карстерс успела довести свой рассказ с вершины Телеграфного холма до заносов в долине Тэнгли. Камилла засмеялась:

— Похоже, что нам не о чем говорить, верно?

— Да, не о чем.

Она посмотрела через его плечо в окно. Большие хлопья снега залепляли стекла.

— Посмотри на снег! — сказала она. — Сыплет так, будто ему нет конца. Роберт, а ты не подумал, какой был бы ужас, если б мы оказались здесь взаперти на много дней и нам нечего было бы сказать друг другу, кроме «как поживаешь»?

Роберт не смотрел на снег. Вместо этого он глядел в упор на Камиллу. Неожиданно он усмехнулся, но на самом ли деле ему стало весело или нет, сказать было трудно.

— Ужас, — ответил он.