Максимилиан Дюбуа - Отель «Танатос»

Вернувшись в свой номер, граф запер дверь на ключ и открыл саквояж. В нем под сменой белья лежали два маскарадных костюма. Вынув и то, и другое, граф подцепил ногтем дно саквояжа, и оно легко отошло, обнаружив под собой еще одно отделение. В нем лежали, завернутые в спортивное трико, два флакончика, снабженные пульверизаторами. Каждый из флакончиков содержал особый состав, приготовленный по просьбе графа его приятелем химиком. Один из них, распыленный поверх одежды, лишал ее обладателя какого бы то ни было запаха, превращая его тем самым в некую полуматериальную субстанцию, почти в привидение. Именно этим составом и воспользовался сейчас граф.

Он уже собирался покинуть номер, как до его слуха донесся звук шагов. Граф прислушался. По коридору кто-то шел, кто-то довольно грузный. Подождав, пока шаги затихнут, граф прошмыгнул в коридор и последовал за удаляющейся фигурой. Он не ошибся — впереди него тяжелой поступью хозяина жизни шел господин Реблошон, менеджер отеля. Перед одной из дверей менеджер остановился, постучал и, дождавшись приглашения, вошел. Кабинет шефа, решил граф, иначе Реблошон не стал бы вести себя столь почтительно.

Граф приблизился к двери, но как ни напрягал он свой мышиный слух, которому, как известно, завидуют даже кошки, он ничего не услышал. Видимо, изнутри дверь была обита звуконепроницаемым материалом. «Интересно, о чем они там беседуют? — подумал граф. — Не иначе как о чем-то жизненно важном для всех остальных обитателей отеля». Он внимательно осмотрел плинтуса. Нигде ни одного отверстия. Наконец взгляд его остановился на двери в соседний номер. Дверь показалась ему незапертой. Ее владелец даже не взял на себя труд плотно прикрыть ее за собой. «Думаю, хозяин не обидится, если я войду без приглашения, — уговорил себя граф. — В конце концов, я действую в его же интересах».

Ему опять повезло. Под кроватью, которая стояла у нужной стены, он нашел лазейку, в которую, хоть и с трудом, но можно было протиснуться, что граф и сделал, стараясь производить как можно меньше шума. К счастью, отверстие оказалось сквозным, и граф мог слышать все, о чем говорили в соседней комнате. Выглянуть из норки он, однако, не посмел. Кот мог заметить малейшее движение, и тогда все пропало. Поэтому он подавил в себе желание хоть одним глазком взглянуть на таинственного обитателя комнаты и весь обратился в слух.

Но если бы граф отважился выглянуть из своего убежища, он бы увидел комнату, сплошь устланную пушистыми персидскими коврами. Стены комнаты украшали портреты кошек и котов кисти модного художника Мурбрандта. Под одним из таких полотен на атласной подушке возлежал огромный персидский кот. Рядом с ним стоял турецкий кальян. Время от времени кот подносил ко рту длинный гибкий чубук и с наслаждением затягивался. Тогда раздавался булькающий звук, о происхождении которого граф не сразу догадался.

— Ну, и как наши дела? — томно мурлыкнул кот после очередной затяжки.

— Как нельзя лучше, — услышал граф уже знакомый ему голос. — Любители бесплатного сыра слетаются к нам, как пчелы на мед.

— Я бы сказал, как мотыльки на огонь, — ответил кот. — Ты не находишь, что это сравнение более удачно?

— Несомненно, — поспешил согласиться менеджер, склоняясь в подобострастном поклоне. — Сегодня заняли еще десять номеров. В одном поселилось целое семейство. Пришлось отдать им трехкомнатный люкс. Если дела и дальше так пойдут, то через два дня свободных номеров не останется.

— И тогда, — кот сладострастно заурчал, интуитивно выпуская когти, — и тогда мышеловка захлопнется!

Завидев направленные в его сторону когтистые лапы, менеджер непроизвольно попятился, но тут же взял себя в лапы. Нельзя выказывать страх. Да и доверять этому сибариту тоже нельзя. Кто знает, что у него на уме? Сейчас они союзники, но в любой момент все может измениться.

Между тем кот продолжал, делая вид, что не заметил смятения своего помощника:

— С одной попытки мы похороним двести мышей. Мы войдем в Книгу рекордов Кэтсвиля. Да что там Кэтсвиля! Мы войдем в мировую Книгу рекордов. Только ради этого стоило потрудиться, не говоря уже о таких мелочах, как пожизненный пансион.

Опять забулькал кальян, потом вновь раздался голос кота:

— Пожалуй, не стоит дожидаться прощального ужина. Только себе дороже. Мы можем любой ужин сделать прощальным по своему усмотрению. Хозяин барин — так, кажется, говорится у людей. Мы с тобой распрощаемся с тяготами трудовой жизни и уйдем на покой, а наши милые подопечные отправятся на вечный покой.