Лилиан Браун - Кот, который знал Шекспира

– Джуни говорит, что причина пожара не установлена. Он никому не разрешал курить на службе. Здесь больно?

– Ой, ой.

– Бедный Джуни! Он был подавлен, совершенно подавлен! По правде говоря, он недостаточно силён, чтобы работать пожарным, вы же знаете, мистер Скотт позволил ему держать шланг с тремя помощниками вместо двух. Это сделало его… не таким беспомощным, знаете ли. Теперь можете прополоскать рот.

– Здание застраховано?

– Немножко шире, пожалуйста. Хорошо!.. Есть какая-то страховка, но большая часть не оценена по причине старости и непригодности… Теперь полощите.

– Очень плохо, что старые номера газеты не сняли на микропленку и не спрятали в какое-нибудь безопасное место.

– Джуни говорил, это стоило бы слишком много денег.

– Кто заметил огонь? – ещё один быстрый вопрос между полосканиями.

– Какие-то дети, гулявшие по Мейн-стрит. Они увидели дым, а когда приехали машины, всё здание было в огне. Это беспокоит вас?

– Ой, ой.

Она вздохнула:

– Итак, я предполагаю, Джуни получит работу в «Прибое», а его мать продаст всё имущество.

Она развязала фартук.

– Всё. Можете идти. Пользуетесь ли вы шелковой ниткой после каждого приёма пищи, как советовал вам доктор Золлер?

– Скажите доктору Золлеру, что я не только делаю это после каждого приема пищи, но и после каждого нового блюда. В ресторанах меня знают как «сумасшедшего с ниткой».

После стоматологического кабинете он поехал и шотландский магазин мужской одежды Мать Квиллера была урожденная Макинтош, и он любил шотландцев. Хозяин магазина Брюс Скотт платил ему тем же, разговаривая с ним с шотландским акцентом, что предназначалось только для лучших клиентов.

Раньше Квиллер не обращал особенного внимания на свою одежду. Его устраивали драповое пальто обычные брюки, рубашка и галстук. Однако североамериканский стиль жизни пробудил в нём интерес к шерстяным клетчатым рубашкам, исландским свитерам, дублёнкам, высоким меховым шапкам, тяжёлым ботинкам и ножнам из оленьей кожи. И чем сильнее Брюс Скотт раскатывал своё шотландское «р-р-р», тем охотнее он приходил за покупками.

– Что случилось с четырьмя дюймами снега, которые нам обещали на сегодня? – спросил Квиллер, войдя в магазин.

– Всё вздор, – ответил Скотт, тряся седой лохматой головой. – Не верьте ни одному слову, вылетающему из радиоприемника. Гусеница шелкопряда даст вам более достоверную информацию.

– Вы выглядите так, будто не спали прошлой ночью.

– Ох уж эта ночь! – сказал шеф добровольной пожарной дружины. – Я пришёл домой к шести утра. Хорошо ещё, Чипмунк и Кеннебек прислали свои команды на помощь. Мы бы ничего не сделали без них и без наших женщин, благослови их Господь. Они поддерживали нас кофе и бутербродами.

– Как Джуниор перенёс всё это?

– Парню было тяжело. Я частенько заходил в офис к его старику. Во время пожара офис напоминал стенную ловушку! Тонны бумаги! Деревянные, сухие, как трут, перегородки и старый деревянный пол! Скотт опять тряхнул головой.

– Вы не знаете, как это началось? – поинтересовался Квиллер.

– Не могу сказать. В типографии печатали снимки, и, возможно, чья-то сигарета… Растворители, которыми чистят Старые прессы, огнеопасны, достаточно одной искры и – пламя до небес!

– Есть подозрение, что это поджог?

– Никаких намёков. Нет причины вызывать туда начальника полиции.

– Но вы спасли мастерскую и почтовое отделение, Брюс.

– Да, ребята молодцы, но было очень опасно.

По дороге домой Квиллер остановился у городской библиотеки, чтобы заглянуть в читальный зал. Человека, который заявил, что он историк, там не было, и служащие не видели его со вторника. Полли Дункан тоже не было, клерки сказали, что она уехала на день.

На обед в этот вечер миссис Кобб подала бефстроганов и лапшу с маком. После второй перемены блюд и куска тыквенного пирога Квиллер, взяв несколько газет и два новых журнала, пошёл в библиотеку. Он задёрнул шторы и поднёс спичку к конструкции мистера О'Делла из расколотых поленьев, щепок и скрученных бумажек. Затем он вытянулся в своём любимом глубоком кресле и положил ноги на диван.

Коты немедленно засвидетельствовали ему своё почтение. Они знали, что огонь займётся прежде, чем разольется аромат дерева, прежде, чем начнут потрескивать поленья, даже прежде, чем сгорит спичка, после умывания в отблесках пламени Коко принялся обнюхивать книги, а Юм-Юм прыгнула Квиллеру на колени и раза три повернулась, прежде чем нашла удобное положение.