Андре Бьёрке - Паршивая овца [Мертвецы выходят на берег.Министр и смерть. Паршивая овца]

— Все это звучит весьма странно и не совсем правдоподобно, — сказал он. — Но понять психологию такого человека достаточно просто. Он был самый заурядный распутник и пользовался всей этой сатанинской чепухой исключительно для того, чтобы совращать девушек. Доморощенные проповедники, которые тоже не прочь нарушить шестую заповедь, действуют точно так же. Боккаччо превосходно описал это в своем «Декамероне».

Что же касается сатанизма как такового, он перестал быть загадочным явлением. Современная психология может вполне доказательно объяснить, что одержимость дьяволом, мистическое ясновидение и тому подобное — не что иное, как обыкновенная истерия. Признания ведьм получали в результате внушения. Это всем давным-давно ясно, не понимаю, зачем в наше время вновь возвращаться к этому предмету?

Пале привстал, чтобы стряхнуть в камин пепел с сигары. На губах у него играла снисходительная улыбка, глаза блеснули фанатическим блеском. Судя по всему, мы коснулись его сокровенной темы.

— А почему, собственно, не возвращаться к этому? — спросил он. — Сейчас эта тема актуальна, как никогда. Возьмите современные диктатуры. Ведь это не что иное, как сатанизм, воплощенный в массовое политическое движение, в котором присутствуют свои религиозные символы и культовые ритуалы. Человек не может жить без культа. Чистый материализм психологически невозможен. Когда человек теряет Бога, он неизбежно одухотворяет тьму и поклоняется ей. Что такое истерия? Это ничего не выражающее слово, выдуманное лишенным воображения немецким врачом, который когда-то начитался Вольтера. Само по себе оно ничего не объясняет. Католические инквизиторы прошлого, изгонявшие бесов, знали о глубинах человеческой души несомненно больше, нежели современные ограниченные психиатры.

Культ сатаны имеет очень давние корни. Он берет начало в античном поклонении Пану — богу с козлиными рогами и копытами, в сущности, сатана это и есть видоизмененный Пан. Все боги античности после победы христианства были преобразованы в демонов. Несколько раз в эпоху безраздельного владычества католицизма сатана поднимал голову, в средневековье появились еретические церкви манихеев и альбигойцев, которые почитали дьявола как своего покровителя. Смысл учения альбигойцев заключался в «убийстве греха грехом» — этот принцип лежал в основе сексуальных оргий, блуда. У них был свой папа в Тулузе, свой совет в Лионе. Против них было предпринято несколько кровавых крестовых походов, и святой Доминик, возглавивший инквизицию, преследовал их с изощренной жестокостью. Однако их учение продолжает жить и поныне, возрождаясь в тех или иных формах. С конца средневековья до самого восемнадцатого века в Европе повсеместно вспыхивали процессы над ведьмами. А в 1877 году в Мексике было сожжено заживо пять ведьм по приговору алькальда Кастилло. В 1879 году в России в присутствии священника была сожжена ведьма Аграфена Игнатьева. Считается, будто в эпоху так называемого просвещения в XVIII–XIX веках, было покончено с сатанизмом, но это заблуждение. Напротив, возникли предпосылки для нового, более изощренного культа сатаны. Это замечательно выразил Суинберн в «Песне перед восходом солнца»:

Я чувствовал, что Пале, по мере того как он говорит, приходит в состояние экстаза, и хотя голос у него был по-прежнему спокойный, глаза на худощавом лице горели как угли.

— Вы хотите сказать, что в нашем цивилизованном мире все еще существуют подобные сатанинские секты? — спросил я.

— Их множество. Во Франции, например, есть секта, созданная Пьером-Мишелем Вептра в 1839 году, их учение опирается на принцип альбигойцев. Самое любопытное заключается в том, что в 1887 году вспыхнула «оккультная война» между этой сектой и розенкрейцерами. В результате предводитель секты, аббат Буллен, был лишен жизни с помощью магических средств. Невероятно возросло число подобных сект за последнее столетие, и оккультные войны бушуют повсюду.

Я заметил, что Карстен пожирает глазами Пале, слова которого, должно быть, звучали для нашего друга дивной музыкой. Я сам невольно увлекся этим рассказом и даже осмелился задать наивный вопрос:

— Если я правильно вас понимаю, вы сами верите в существование дьявола?

В комнате воцарилась тишина, будто пролетели несколько тихих ангелов. Потом Пале сухо рассмеялся.

— Сдается мне, я вам уже наскучил своей болтовней, — уклончиво ответил он. — Разрешите мне лучше показать вам дом. Смею вас заверить, здесь есть на что посмотреть.