Дэн Симмонс - Пятое сердце

– У нас есть Холмс с его загадками, – продолжал хозяин. – Такое захватывающее приключение негоже переживать в одиночку. Вы просто должны разделить его с нами.

– Еще раз приношу извинения, что привез к вам переодетого сыщика под чужим именем… – начал Джеймс.

– Чепуха! – Хэй, вскинув руку с длинными красивыми пальцами, отмахнулся от извинений литератора. – Я ни за что не отказался бы пережить эти волнующие события. Вот посмотрите, что́ по его поручению приготовили мои секретари за вчерашний день и сегодняшнее утро.

Все столы в кабинете были заставлены коробками с открытками и конвертами.

– Вы же не позволите этому… чужаку читать вашу личную и деловую переписку? – Джеймс даже не смог скрыть возмущение.

Хэй рассмеялся:

– Конечно не позволю, мой дорогой Гарри. Здесь только конверты и открытки с машинописным адресом. Холмс сравнит их – и первые строчки некоторых вполне безобидных машинописных посланий – со зловещими карточками, которые ежегодно приходят всем пяти «сердцам». Он сказал мне вчера утром – надеюсь, я запомнил дословно: «Любая пишущая машинка обладает индивидуальными чертами в такой же мере, как почерк человека». [17] «Установление личности». Перевод Н. Войтинской.

Джеймс просопел что-то неопределенное.

– Так что вы просто должны остаться, – повторил Хэй. – Мне нужен ваш совет, друг мой. Как только вернется Адамс, положение станет очень щекотливым.

– В высшей степени, – ответил Джеймс. – Вы же не собираетесь…

– Рассказывать ему, что английский сыщик Шерлок Холмс расследует самоубийство Кловер? – закончил Хэй. – Разумеется, нет. Вы не хуже меня знаете, что Генри никогда не согласится обсуждать тот страшный декабрьский день. Адамс вознегодует при одной мысли, что сыщик копается в обгорелых руинах его мучительных воспоминаний.

– Остается лишь надеяться, что до Адамса ничего не дойдет. Ложь и умолчания имеют обыкновение становиться явными, особенно среди друзей.

Хэй нахмурился и довольно долго молчал, прежде чем заговорить снова:

– Главный вопрос – рассказывать ли об этом Кларе. По странному совпадению она увлеченно собирает книги о так называемых приключениях нашего нового приятеля.

– Рассказывать Кларе о чем? – спросила Клара Хэй. Она уже некоторое время стояла в дверях кабинета и слушала их громкий спор.

Заперев комнату, Джеймс взял зонт – хотя сегодня, мартовским утром, во вторник, небо было совершенно чистым – и отравился в сторону Капитолия и Библиотеки Конгресса. Хэй сказал, что прогулка составит примерно две мили и что Гарри обязательно должен пройти еще два квартала и посмотреть со Второй улицы на строящийся корпус, в котором разместится собрание Томаса Джефферсона.

Джеймсу было гадко от мысли, что он обманул Хэя, сказав, будто собирается всего лишь прогуляться, хотя на самом деле шел в Библиотеку Конгресса с куда более злодейской целью.

Вчера днем Генри Джеймс совершил самый неджентльменский поступок в своей взрослой жизни.

Он был на втором этаже, и горничные убирались у «мистера Сигерсона»; они сняли постельное белье и ушли за свежими простынями, оставив дверь приоткрытой, чтобы проветрить комнату от густого табачного дыма.

Джеймс остановился и заглянул внутрь. Холмс ушел чуть раньше. Джеймс не сомневался, что сыщик в гриме, хотя тот низко надвинул котелок и высоко поднял воротник макинтоша, так что лица было не разглядеть. Он не сказал, когда вернется. Комната являла картину ужасного беспорядка – одежда и книги валялись где попало, на дорогих столиках лежал табачный пепел, на полу, поверх брошенных ботинок и носков, были развернуты карты Нью-Йорка и Вашингтона. Мальчишка, задумавший взбесить родителей беспорядком, едва ли преуспел бы больше.

На спинке стула меньше чем в трех футах от входа висел пиджак, который был на Холмсе вчера, когда тот разговаривал с Хэем, Кингом и Джеймсом в хозяйском кабинете.

У Джеймса было лишь несколько секунд. Он воровато оглянулся через плечо, убедился, что коридор пуст, быстро шагнул в комнату и сунул руку в нагрудный карман висящего пиджака. В начале вчерашнего разговора Холмс достал четыре карточки. Три из них он продемонстрировал по ходу своего рассказа – полковника Себастьяна Морана, расплывчатый снимок Лукана Адлера и старую фотографию женщины, про которую сказал, что это Ирэн Адлер до того, как она стала выдавать себя за Ребекку Лорн, приятельницу Кловер Адамс.