Владимир Кайяк: Чудо Бригиты. Милый, не спеши! Ночью, в дождь...

— Может быть.

До сберкассы было уже недалеко. Бригита остановилась на перекрестке:

— Я вас тоже должна кое о чем попросить, Витолд. Больше никогда не ждите меня около сберкассы!

— Больше не видеть вас?! Но это невозможно! Вы не имеете права требовать такого от меня, это жестокость, которой я не заслужил…

— Только не у сберкассы! Вообще, не могу я с вами разгуливать по городу. У меня же есть муж!

Пауза. Затем Витолд произнес тихо:

— Этого я и боялся… Такие женщины всегда выходят замуж слишком рано. Бригита… вы его любите?

— Ну уж этого я вам не скажу! У меня тоже может быть своя тайна. Если бы он вас увидел…

— Я и сам не хочу вас компрометировать, Бригита. Никогда я не позволю себе доставить вам неприятности, не говоря о страданиях! Но не видеть вас — я просто не смогу жить, не видя вас, поймите же, не смогу жить… Слушайте, а почему бы вам не придти к нам в ателье сфотографироваться?

— Хорошо, я зайду… Как–нибудь.

— О нет, это слишком неопределенно. Мы работаем с моим коллегой посменно… Один в лаборатории, другой в ателье.

— А в субботу вы будете в ателье?

— Это можно устроить. Бригита, как я вам благодарен!

Бригита торопливо шла по улице. Оглянулась, когда была уже далеко. Витолд стоял на перекрестке и смотрел ей вслед…

2

В субботу Бригита проснулась поздно, и сразу в голове замелькали тревожные, противоречивые мысли. Прежде всего она удивилась своему чувству облегчения, даже радости, которое испытала, увидев, что проснулась одна: Нилс уже успел встать и куда–то исчезнуть. Она раза два позвала: «Нилс! Нилс!», но в доме царила тишина.

Конечно, не очень–то хорошо с ее стороны так откровенно радоваться его уходу… Совсем ли он ушел, или только ненадолго вышел?.. А с другой стороны, это было опять то же, характерное для Нилса, оскорбительное невнимание к жене: исчезнуть, даже не заикнувшись с вечера, что он куда–то собирается…

Да, ушел. Во дворе его тоже не оказалось. Ну ясно! Как же ей раньше не пришло в голову — он, конечно, отправился ловить рыбу на блесну, река ведь еще не вскрылась… Нечего сказать, развлечение — торчать с утра до вечера у проруби! На это способен только такой… да, да, такой тупица, как Нилс… Неразговорчивый, ничем не интересуется… Хотя бы книгу когда–нибудь в руки взял…

Но что ей сердиться на Нилса? Ей повезло, что мужа нет дома и, насколько она его знает, не будет сегодня допоздна. Насколько она его знает… О, Бригита знала мужа хорошо, вся беда в том, что узнала слишком поздно, уже после женитьбы…

Был март, дни стояли длинные, солнечные, но морозы еще держались, и скворцы прилетели слишком рано. Но, рассевшись на голых березах, они ликовали вовсю, радовались наступающему дню, видно, их не смущали ни холод, ни голод…

Бригита вернулась в комнату, выпила чашку чая; есть не хотелось, она волновалась… Неужели она вправду пойдет в ателье к Витолду, неужели у нее хватит… Чего, собственно? Смелости? Чепуха! Чем ей грозит эта встреча? Подумаешь — сфотографироваться! Разве Витолд похож на коварного соблазнителя?.. Нет, соблазнитель не стал бы разговаривать с женщиной так взволнованно, так почтительно, так серьезно…

«Неужели я действительно пойду к нему? Почему? Потому, что на дворе март?»

Март всегда был для Бригиты роковым месяцем, и пусть говорят, что это суеверие… Но в марте она впервые целовалась. Еще школьницей, потешным подростком — только накануне обрезала косу и хотелось быть уже совсем взрослой… Целовалась с мальчишкой, таким же потешным подростком, который впервые побрил свою воображаемую бороду. И в марте же она познакомилась с Нилсом и вышла за него замуж…

«Ах, боже мой, зачем было так спешить замуж, тем более за него? Мы же с ним совсем разные, чужие… Чем он тогда задурил мне голову? Этот медведь… Таким же он был и тогда… а я–то дура, вообразила, что за его молчаливостью скрывается какая–то глубина, темный омут… Заглянешь — голова закружится…»

И все–таки что–то понравилось ей в Нилсе. Сейчас даже представить трудно — что в нем могло нравиться? Его физическая сила? Властная, немного снисходительная манера разговаривать с ней, как с малым ребенком, который не может ослушаться, не поддаться его воле…

Они познакомились в гостях. Хозяйка дома посадила Бригиту рядом со своим двоюродным братом. Тяжелая, приземистая фигура, угловатое лицо, густые, светлые волосы над невысоким лбом… У него была привычка — глядя на кого–нибудь, щурить и без того узкие серые глаза, как бы следя, оценивая, демонстрируя свое превосходство — так казалось Бригите.