Эжен Шаветт - Прокурор Брише

– Да я говорю, что это был порядочный простофиля.

– Отчего? Бог с вами!

– Ну, положим, я не прав.

– Потом он уехал на родину, чтобы обратить все недвижимое имущество в деньги.

– А во время его отсутствия подвернулся Брише со своими миллионами. И, понятно, его предпочли, несмотря на данное слово небогатому жениху.

– Да еще бы! Всякий порядочный человек обязан позаботиться о счастье своей дочери.

– А вместе с тем и о своем, капитан.

– Да, надо и о себе подумать, на том свет держится.

– Ну а когда жених возвратился, вы отдали ему деньги.

– Да, я ему возвратил их, и с большими процентами, – нерешительно отвечал капитан.

«Плут!» – подумал Лозериль.

– Так вот вы видите, – продолжал Аннибал, – ловкость моя тут ни при чем, а просто все устроилось случайно.

– Я не отказываюсь от моих слов, мой милый капитан, если вы и не пустили в ход своих талантов для приискания богатого жениха, зато вы ловко удержали за собой завоеванное вами положение.

– Нисколько.

– Нет? Подумайте хорошенько, ведь теперь вам нечего беспокоиться о своей судьбе, зять ваш позаботится о вашем будущем.

– Я убеждал Брише сделать духовную в пользу Авроры.

– И он сделал?

– Не знаю. Ведь он исчез совершенно неожиданно.

– Ну а еще что?

– Что еще?

– Не сделали ли вы еще чего-нибудь?

– Нет, ничего больше.

– О! Капитан, вы скрытничаете даже с друзьями.

– Да, черт возьми, что же я сделал?

– О! Я вижу, надо помочь вашей слабой памяти.

Аннибал разразился грубым смехом:

– Ну, вы так положительно утверждаете, что, вероятно, вам известно, что я такое сделал, сам того не зная.

– Вы убили Брише, мой дорогой Аннибал, – хладнокровно сказал Лозериль, глядя своему собеседнику прямо в глаза.

Если молодой человек думал испугать капитана, назвав его убийцей, то он ошибся в своих расчетах. Выслушав это обвинение, Аннибал опрокинулся на спинку кресла и разразился таким громким хохотом, что стекла задрожали в окнах. Закинув голову назад и трясясь всем своим громадным телом, он рисковал получить удар, так красно было его лицо. И только через несколько минут мог он с трудом выговорить:

– Ну, дружище, куда как на выдумки хитер!

В первую минуту Лозериль был положительно озадачен, но сейчас же оправился.

– Выдумка! – глухо повторил он. – Вы, кажется, считаете шуткой убийство вашего зятя.

– Так вы все еще хотите уверить меня, что зять мой убит? – спросил капитан, отирая слезы, показавшиеся на его глазах от сильного смеха.

– Разве вы не слушали, когда я рассказывал об одном таинственном убийстве?

– Нет, я заснул, но, впрочем, к концу проснулся и развязка этого приключения объяснила мне многое.

– Я повторяю, что убитый был не кто иной, как ваш зять.

– Вы в этом уверены?

– Совершенно.

– Так отчего же, когда вам показали портрет, не признали вы в нем вашего мертвеца? – серьезно и с нажимом спросил капитан.

При этом вопросе Лозериль пристально посмотрел на говорившего, но лицо его выражало любопытство, а не страх. Вероятно, это спокойствие капитана расстраивало все планы молодого человека, и он отвечал после минутного колебания:

– Я боялся повредить своему другу.

– Ого! Вы опять начали шутить, – проговорил Аннибал недовольным тоном. – Ну, послушайте, – продолжал он, облокачиваясь на стол, – будьте благоразумнее и подумайте. Ведь Брише не был ни мотом, ни пьяницей, а только труслив, как заяц, одним словом, зять мой не мог мне мешать, так как был полнейшим идиотом; с какой же целью совершил бы я это убийство? Только по трем побудительным причинам можно лишить человека жизни: из денежного интереса, из мести и, наконец, из страха. Было бы нелепо мстить полезному для меня человеку. Внушать страх такое ничтожное существо тоже не могло. Итак, согласитесь, что не страх и не месть могли побудить меня на это преступление.

– Еще остается денежный интерес, храбрый капитан; разберем эту последнюю побудительную причину.

– Извольте, разберем. Я был в страшной нищете, когда этот полоумный Брише влюбился в мою дочь. Вы сами сказали, что я воспользовался случаем и устроил свою жизнь как можно лучше. И вы не ошиблись. В брачном договоре мне назначили пожизненный пенсион. Мне было все равно, умрет ли Брише, уедет ли или исчезнет бог знает куда, – деньги бы все-таки выдавались мне. Следовательно, у меня не было интереса убивать зятя.

– А все же его убили!

– Но не я, а кто-то другой.

– Так поищем вместе, кому было выгодно убить его.