Элизабет Ролле: Убийство в доме с привидением

— А Мэри?

— С ней я не встречался, но Ричард говорил, что она довольна и чувствует себя прекрасно. По сути, ему забот прибавится значительно больше, чем ей. Ты же ее знаешь... Ричард уже подумывает, не пора ли подыскивать новый дом, побольше, в прежнем им будет тесно. Кстати, насчет жилья: ты, помнится, была недовольна этим домом,— с некоторым смущением сказал мужчина.— Мне очень неприятно, что тогда так получилось.

— Не стоит без толку ворошить старое,— суховато ответила мисс Прайс.

— Видишь ли, тогда я находился в стесненных обстоятельствах и мне было бы трудно вернуть тебе деньги, но крайне неприятно, что ты раскаиваешься в покупке. Сейчас мои дела улучшились, и я готов возвратить тебе всю сумму.

— Ты предлагаешь выкупить дом обратно? — В тоне мисс Прайс сквозило удивление.— Зачем он тебе?

— Не то чтобы он был мне нужен, просто я хочу уладить это недоразумение, ведь ты недовольна покупкой. Если тут все как следует отремонтировать, дом вполне можно продать кому-нибудь, хотя бы Ричарду. Для такой большой семьи он будет в самый раз.

— Прошло столько лет...

- Извини. Мне следовало вернуть деньги сразу, одна­ко, как я уже говорил, тогда у меня были серьезные затруднения.

— Я уже привыкла жить здесь,— после паузы сказала мисс Прайс,— хотя, конечно, это совсем не то, на что я рассчитывала.

— Я помогу тебе найти что-нибудь подходящее в городе. Ни к чему тебе жить в такой глуши, с больным серд­цем лучше иметь врача под рукой, и содержать в порядке большой дом тебе тяжело.

— Мне помогает Урсула.

— Одной мисс Хендрон на такой дом маловато, тут трем-четырем служанкам дело найдется.

— Держать столько прислуги мне не по средствам.

— Вот я и говорю... Подыскать тебе дом поменьше? Или квартиру в городе? И Алисе была бы польза, а то она здесь все больше дичает.

За окнами все стихло, и Питер, перед этим вырази­тельным жестом показавший Нильсу, что надо отсюда уйти, чтобы не подслушивать чужой разговор, лег на прежнее место.

— Именно из-за Алисы я никуда отсюда не поеду,— снова раздался голос мисс Прайс. Вопреки предположению Питера, решившего, что собеседники вышли из комнаты, они никуда не ушли, просто мисс Прайс долго обдумывала свой ответ.— Алисе лучше жить в уединении. В городе, среди людей, ей будет плохо. Ты же знаешь, Джон, бедная девочка не слишком сообразительна... Как бы не стали над ней посмеиваться, люди-то всякие бывают. Нет, никуда я не буду переезжать, доживу свой век здесь, недолго уж осталось.

— Дело твое, однако зря ты отказываешься. Мне было бы спокойней, если бы ты поселилась в городе. Слышала про Уайлдера? Тот, который прошлой весной снимал коттедж за домом Деккера. Оказалось, никакой он не Уайлдер, а известный контрабандист, занимающийся нар­котиками. Полиция давно за ним охотилась, едва он вернулся в Штаты, как его арестовали.

— Надо же, а на вид вполне приличный джентльмен! Два сезона «Сиреневый коттедж» пустовал, и Джозеф был очень доволен, что у него появился сосед. По вечерам они играли в карты.

— Этот партнер доставил бы Деккеру мало удоволь­ствия, если б он знал, что тот собой представляет. Такому прикончить человека все равно что комара раздавить.

— А казался очень обходительным джентльменом... Он и Линдой интересовался, она произвела на него силь­ное впечатление. Хорошо, что он пробыл у нас недолго.

— Потому я и говорю, что...

Продолжения фразы Нильс и Питер не слышали: поки­нув лужайку возле окон, они перебрались на другое место.

К ленчу за столом собрались девять человек: Майкл, Дэн, их отец, Нильс, Питер, Рональд Стентон, мисс Прайс, ее компаньонка мисс Хендрон и племянница Алиса Кэрол. Алиса сидела между тетей и мисс Хендрон — высокой, ширококостной особой лет пятидесяти с одутловатым лицом и рядом с ней выглядела особенно маленькой и невзрач­ной. Она по обыкновению уткнулась в свою чашку и сиде­ла тихо как мышь, ни на кого не глядя и не произнося ни слова. Глаза ее постоянно были опущены, и Нильс не смог бы сказать, какого они цвета, хотя провел под одной крышей с этим созданием пять дней. Ее присутствие смущало Нильса, словно присутствие тяжелобольного, и он, в свою очередь, избегал смотреть на нее, заметив, что чужие взгляды приводят ее в замешательство; каза­лось, ей было хорошо только тогда, когда никто не обра­щал на нее никакого внимания. Худенькая, маленького роста, с неловкими, лишенными женской грации движе­ниями, Алиса походила на нескладного подростка. Лицо ее отличалось болезненной бледностью, словно она совсем не бывала на свежем воздухе, губы тоже были очень блед­ными и часто подрагивали, будто она собиралась что-то сказать, но не решалась. В довершение всего она была начисто лишена вкуса и не умела использовать даже то немногое, чем наделила ее природа. У нее были длинные и густые русые волосы красивого оттенка, которые она заплетала в косу и укладывала на затылке, очень низко; эта прическа совсем не подходила к ее худенькому личику. Одевалась она постоянно в серые, наглухо закрытые платья с беленькими воротничками. Когда Нильс впервые увидел ее в этом нелепом наряде, а в такую жару странном вдвойне, то весьма удивился, но потом понял, что она ходит так и зимой, и летом. В первый же день мисс Прайс удрученным тоном сказала новоприбывшим, что чем мень шеони будут обращать внимания на Алису, тем для бедняжки будет лучше. Приятели последовали совету. Нильс первое время чувствовал себя очень неловко, а за­тем привык; Диллоны не замечали ее вовсе. При виде этого тихого создания, бесшумно скользившего вдоль стен с вечно опущенным взором, у Нильса возникало ощущение, что она живет в каком-то своем мире, наглухо отгородившись от окружающего, с которым связана лишь через мисс Прайс. Несмотря на свой почтенный возраст, мисс Прайс сохранила живость движений, и ее румяное лицо выглядело намного здоровее, чем у племянницы. По мет­кому замечанию Питера, мисс Прайс олицетворяла собой домашний уют, сдобные булочки и длительные чаепития со словоохотливыми соседками.