Агата Кристи - Смерть в облаках

– Я боюсь, – сказал Пуаро. – Боюсь… Bon Dieu [51], как медленно ползет этот автомобиль!

Между тем автомобиль ехал с хорошей скоростью – добрых сорок миль в час, – ловко маневрируя в транспортном потоке благодаря мастерству водителя.

– Он ползет так медленно, что мы вот-вот попадем в аварию, – сухо заметил Фурнье. – И мадемуазель Грей ждет нас. Сказали ей, что идем звонить, а сами, не предупредив, уехали… Это по меньшей мере невежливо!

– Какое значение имеет вежливость, когда речь идет о жизни и смерти?

– О жизни и смерти?

Фурнье пожал плечами. «Этот сумасшедший, – подумал он, – может погубить все дело. Как только женщина узнает, что мы подозреваем ее…»

– Послушайте, Пуаро, – произнес он вслух, стараясь говорить как можно более убедительно, – будьте благоразумны. Мы должны действовать с чрезвычайной осторожностью.

– Вы не понимаете, – возразил Пуаро. – Я боюсь… Боюсь…

Автомобиль резко затормозил у расположенного в тихом месте отеля, где остановилась Анни Морисо.

Выскочив из салона, маленький бельгиец бросился к входной двери и едва не столкнулся с молодым человеком, вышедшим из здания отеля. Детектив остановился, обернулся и посмотрел ему вслед.

– Еще одно знакомое лицо… А-а, вспомнил, это актер Раймонд Барраклаф.

Когда он двинулся вперед, намереваясь войти в здание, Фурнье решительно положил руку ему на плечо.

– Месье Пуаро, ваши методы вызывают у меня большое уважение и восхищение, но я глубоко убежден в том, что нам нельзя предпринимать поспешные, непродуманные действия. Здесь, во Франции, ответственность за расследование этого преступления несу я, и…

– Я понимаю вашу озабоченность, – перебил его Пуаро, – но вам не следует опасаться «поспешных, непродуманных действий» с моей стороны. Мы наведем справки о мадам Ричардс у стойки администратора. Если она пребывает в добром здравии, значит, все в порядке, и тогда мы обсудим наши дальнейшие планы. Возражений нет?

– Разумеется нет.

– Очень хорошо.

Пуаро прошел через вращающиеся двери и направился к стойке администратора. Фурнье последовал за ним.

– Насколько мне известно, у вас проживает миссис Ричардс.

– Нет, месье. Проживала, но сегодня съехала.

– Съехала? – переспросил Фурнье.

– Да, месье.

– Когда?

– Чуть более получаса назад.

– Ее отъезд был внезапным? Куда она поехала?

Служащий не был расположен отвечать на эти вопросы, и только удостоверение, предъявленное Фурнье, заставило его сменить тон и развязало ему язык.

Адрес леди не оставила. Ему показалось, что ее отъезд явился результатом неожиданного изменения планов. Заселяясь, она сказала, что собирается прожить в отеле неделю.

Последовали другие вопросы. Были вызваны консьерж, носильщики и лифтеры.

По словам консьержа, к леди приходил джентльмен. Он пришел, когда она отсутствовала, но дождался ее возвращения, и они вместе пообедали. Что за джентльмен? Американец. Типичный американец. Она, похоже, была удивлена, увидев его. После обеда леди распорядилась, чтобы ее багаж спустили вниз и погрузили в такси. Куда она отправилась? На Северный вокзал – во всяком случае, это место назначения она назвала водителю. Уехал ли вместе с ней джентльмен? Нет, она села в такси одна.

– Северный вокзал, – задумчиво произнес Фурнье. – Значит, она направилась в Англию. Поезд отходит в два часа. Но это может быть отвлекающий маневр. Нам нужно позвонить в Булонь и попытаться перехватить это такси.

Казалось, опасения Пуаро передались Фурнье. Лицо француза выражало озабоченность. Быстро и эффективно он привел механизм закона в действие.

Было пять часов, когда Джейн, все еще сидевшая в вестибюле отеля, подняла голову, оторвавшись от книги, и увидела направлявшегося в ее сторону Пуаро. Она уже собралась было осыпать его упреками, но, увидев лицо детектива, передумала.

– Что-нибудь случилось? – спросила она.

Пуаро взял ее за обе руки.

– Жизнь очень жестока, мадемуазель, – сказал он.

В его голосе прозвучало нечто такое, что вызвало в душе Джейн безотчетный страх.

– Что же все-таки случилось? – снова спросила она.

– В поезде, прибывшем в Булонь, в купе первого класса было обнаружено тело женщины.

Кровь отхлынула от лица Джейн.

– Анни Морисо?

– Анни Морисо. В ее руке была зажата маленькая бутылочка с синильной кислотой.

– О боже! – испуганно воскликнула Джейн. – Самоубийство?

Помолчав несколько секунд, Пуаро ответил, медленно, словно тщательно подбирая слова: