Агата Кристи - Смерть в облаках

Фурнье задумчиво кивнул.

Они беседовали еще некоторое время, но было уже ясно, что миссис Ричардс вряд ли сможет помочь им в поиске убийцы. Она ничего не знала о личной жизни и деловых отношениях своей матери.

Выяснив название отеля, в котором она остановилась, Пуаро и Фурнье попрощались с ней и вышли из кабинета.

– Вы разочарованы, старина? – спросил Фурнье. – У вас были какие-то идеи в отношении этой девушки? Вы подозревали, что она самозванка? Или все еще подозреваете?

Пуаро покачал головой:

– Нет, я не думаю, что она самозванка. Документы, удостоверяющие ее личность, выглядят достаточно убедительно. Однако странное дело… У меня такое чувство, будто я видел ее прежде – или же она напоминает мне кого-то…

Фурнье посмотрел на него с любопытством.

– Мне кажется, вас все время интересовала пропавшая дочь.

– Естественно, – сказал Пуаро, подняв брови. – Из всех, кто мог извлечь выгоду из смерти Жизель, эта молодая женщина извлекает самую большую и самую осязаемую выгоду – в наличных деньгах.

– Все так, но что нам это дает?

Несколько минут Пуаро молчал, приводя в порядок свои мысли.

– Друг мой, – сказал он наконец, – эта девушка наследует большое состояние. Стоит ли удивляться тому, что я с самого начала размышлял о ее возможной причастности к преступлению? На борту самолета находились три женщины. Одна из них, мисс Венеция Керр, происходит из известной, родовитой семьи. А остальные две? С того самого момента, когда Элиза Грандье высказала предположение, что отцом дочери мадам Жизель является англичанин, я постоянно помнил о том, что одна из двух других женщин может оказаться этой самой дочерью. Обе более или менее подходят по возрасту. Леди Хорбери до замужества была хористкой, и происхождение ее неизвестно, поскольку она пользовалась сценическим именем. Мисс Грей, по ее собственным словам, выросла сиротой.

– Ах, так! Вот, оказывается, что было у вас на уме… Наш друг Джепп сказал бы, что у вас чересчур богатая фантазия.

– Да, он постоянно обвиняет меня в стремлении все усложнять. Но это не соответствует действительности! Я всегда стараюсь выбирать как можно более простой путь. И всегда смотрю фактам в лицо.

– Но вы разочарованы? Ожидали большего от этой Анни Морисо?

Они вошли в здание отеля, где остановился Пуаро, и вдруг Фурнье бросился в глаза лежавший на стойке администратора предмет, который напомнил ему о том, что говорил маленький бельгиец утром.

– Я забыл поблагодарить вас за то, что вы указали мне на совершенную мною ошибку, – сказал он. – Я обратил внимание на мундштуки леди Хорбери и курдские трубки Дюпонов и самым непростительным образом упустил из вида флейту доктора Брайанта. Хотя всерьез я его и не подозреваю…

– В самом деле?

– Он не производит впечатления человека, способного…

Фурнье запнулся. Человек, стоявший у стойки администратора и беседовавший со служащим, повернулся к ним. Его рука лежала на футляре из-под флейты. Увидев Пуаро, он, судя по выражению лица, узнал его.

Фурнье из деликатности остался на заднем плане, тем более что Брайанту было совсем ни к чему видеть его.

– Доктор Брайант, – произнес Пуаро, поклонившись.

– Месье Пуаро.

Они обменялись рукопожатием. Женщина, стоявшая рядом с Брайантом, направилась к лифту. Сыщик проводил ее взглядом.

– Месье доктор, ваши пациенты смогут обойтись без вас некоторое время? – спросил он.

Доктор Брайант улыбнулся той приятной, несколько меланхоличной улыбкой, столь памятной Пуаро. У него был усталый, но при этом умиротворенный вид.

– У меня теперь нет пациентов, – ответил он и двинулся в сторону маленького столика. – Бокал шерри, месье Пуаро, или какого-нибудь другого аперитива?

– Благодарю вас.

Они сели за столик, и доктор сделал заказ.

– У меня теперь нет пациентов, – повторил он. – Я оставил практику.

– Неожиданное решение…

– Не такое уж и неожиданное.

Сделав паузу, пока официант расставлял бокалы, он продолжил, говоря спокойно и как будто отстраненно:

– Это необходимое решение. Я отказался от практики по собственной воле, дабы меня не лишили права заниматься ею. В жизни каждого наступает поворотный момент, месье Пуаро. Человек оказывается на распутье, и он должен принять решение. Я очень люблю свою работу, и для меня отказ от нее – душевная боль. Но в жизни существует и кое-что помимо работы, месье Пуаро… Счастье человеческого бытия.

Маленький бельгиец молчал, решив дать ему высказаться.