Найо Марш - Убийство под аккомпанемент. Маэстро, вы – убийца!

– Ваше соображение принято, – отозвался Аллейн. – Спасибо.

– Эй! – крикнул лорд Пастерн.

Аллейн обернулся к нему.

– Послушайте. Вам кажется, что царапины оставлены драгоценными камнями с застежки. Скелтон говорит, что, когда он осматривал револьвер, никаких царапин не было. Если бы кто-то был так глуп, чтобы пытаться убить кого-то этой штуковиной, он сперва сделал бы пробный выстрел, чтобы посмотреть, что получится. Наедине. Понимаете, к чему я?

– Кажется, да, сэр.

– Тогда скажите, – продолжал с визгливым смехом лорд Пастерн, – к чему тратить время, препираясь из-за царапин?

Он бросился в кресло.

– Кто-нибудь из присутствовавших при осмотре обратил внимание на то, как мистер Скелтон осматривал револьвер?

Все молчали. Скелтон побелел.

– Морри на меня смотрел, – сказал он и поспешно добавил: – Я был рядом с лордом Пастерном. Я не мог бы… то есть…

– Зачем вы его осматривали, мистер Скелтон?

Скелтон облизнул губы. Его глаза перебегали с лорда Пастерна на Морри Морено.

– Я… ну… мне было интересно. Лорд Пастерн сам изготовил холостые патроны, и я решил, что стоит посмотреть. Я пришел пожелать ему удачи. То есть…

– Почему ты ему не скажешь!!!

Морри вскочил на ноги. До того он зевал и ерзал на стуле. Лицо у него было залито слезами. Казалось, он не обращает внимания на происходящее, терзаемый невыносимым беспокойством. Своей неожиданностью его вмешательство поразило всех. Шаркая, он вышел вперед и улыбнулся Аллейну.

– Я сам вам скажу, – быстро заговорил он. – Сид это сделал потому, что я его попросил. Он мой друг. Я ему все сказал. Я ему сказал, что не доверяю его светлости. Я очень нервный человек. Я нервничаю, когда доходит до огнестрельного оружия. Я вообще нервный человек, если вы понимаете, о чем я. – Пальцами он ощупывал свои улыбающиеся губы. – Не смотрите на меня так! – Его голос сорвался на визгливый фальцет. – Все тут пялятся на меня, точно я в чем-то виноват. Глаза. Глаза. Глаза. О боже, дай мне сигарету!

Аллейн подал ему портсигар. Морри протянул было руку, но вдруг зарыдал.

– Чертов садист, – скулил он.

– Я знаю, что с вами, идиот вы эдакий, – обвиняюще сказал лорд Пастерн.

Морри погрозил ему пальцем.

– Вы знаете! Это все из-за вас. Вы почитай что убийца. Боже, вы и есть убийца.

– Повторите это еще раз, мой милый Морено, – с наслаждением отозвался лорд Пастерн, – и я притащу вас в суд по обвинению в клевете. Подам иск об очернении репутации, богом клянусь.

Морри диким взором обвел собравшихся. Его светлые глаза с огромными зрачками остановились на Фелиситэ. Он указал на нее дрожащей рукой.

– Посмотрите на эту девчонку, – сказал он, – посмотрите, как она красится и прихорашивается, когда человек, которого она вроде бы любила, лежит окровавленный в морге. Это отвратительно.

Ломая руки, подошел Цезарь Бонн.

– Я не могу больше молчать, – сказал он. – Если я погиб, значит, погиб. Если я не заговорю, это сделают другие.

Он посмотрел на лорда Пастерна, на Эдварда Мэнкса и на Хэна.

– Если это должно выйти на свет, – сказал Эдвард, – говорите, конечно. Будет только честно.

– Что должно выйти на свет? – спросил Аллейн.

– Пожалуйста, мистер Мэнкс. Скажите лучше вы.

– Ладно, Цезарь. Я думаю, – сказал он медленно, поворачиваясь к Аллейну, – вам следует узнать, что произошло до того, как прибыла полиция. Я сам только-только переступил порог внутренней комнаты. Тело лежало там, где вы его видели. – Он помедлил. Морри пристально наблюдал за ним, но Мэнкс не смотрел на Морри. – Происходила какая-то борьба. Морено скорчился на полу возле Риверы, а остальные старались его оттащить.

– Чертовски неприлично, – благонравно вставил лорд Пастерн, – обшаривать карманы покойного.

Морри заскулил.

– Если вы не против, мне бы хотелось услышать подробности. Когда именно это имело место? – спросил Аллейн.

Цезарь и Хэн заговорили разом, но Аллейн их остановил:

– Давайте попробуем проследить события с того момента, как мистера Риверу вынесли из ресторана.

Начал он с опроса четырех официантов, которые выносили тело. Они не заметили ничего необычного. И вообще они с ног сбились из-за путаницы, по какому варианту должно пойти представление и кого им выносить со сцены. Под конец они получили столько противоречивых распоряжений, что просто наблюдали, кто упадет, а когда он упал, подхватили носилки и вынесли тело. Грудь лежавшего покрывал венок. Когда они подняли его на носилки, Морри быстро сказал: