Найо Марш - Убийство под аккомпанемент. Маэстро, вы – убийца!

– А вот и нет, – тут же возразил лорд Пастерн. – Он в отличном состоянии. И всегда был.

– Когда вы в последний раз заглядывали в дуло, сэр?

– Перед тем как приехали сюда. В моем кабинете и еще раз в бальном зале. А в чем дело?

– Джордж, – вмешалась леди Пастерн, – в последний раз предлагаю тебе послать за адвокатом и отказаться отвечать на какие-либо вопросы до его прибытия.

– Да, кузен Джордж, – пробормотал Эдвард. – Честно говоря, я считаю…

– Мой адвокат, – возразил лорд Пастерн, – старая развалина и круглый дурак. Я вполне способен сам о себе позаботиться, Си. Итак, весь сыр-бор из-за моего оружия.

– Ствол, – сказал Аллейн, – несомненно, испачкан. Это из-за холостых патронов. Но под пятнами, оставленными порохом, видны любопытные отметины. Как будто неравномерные царапины. Мы их сфотографировали, но мне бы хотелось узнать, не найдется ли у вас для них объяснения.

– Эй! – крикнул лорд Пастерн. – Дайте посмотреть.

Аллейн протянул ему револьвер и лупу. Отчаянно гримасничая, лорд Пастерн повернул дуло к свету и прищурился. Он издавал гневные звуки и фыркал, надувая щеки. Шепча неразборчивые проклятия, он осмотрел через лупу рукоять, а потом вдруг совершенно неожиданно захихикал. Наконец он бросил револьвер и лупу на стол и с шумом выпустил воздух.

– Надувательство, – только и сказал он и вернулся на свое место.

– Прошу прощения?

– Когда я осматривал пистолет у себя в кабинете, – с нажимом сказал лорд Пастерн, – он был чист как стеклышко. Чист, я повторяю, как стеклышко. Я выстрелил из него одним холостым патроном в моем собственном доме, а после заглянул в дуло. Оно было чуть испачкано, но и все. Вот вам. Съели?!

Карлайл, Фелиситэ, Мэнкс и леди Пастерн беспокойно шевельнулись.

– Дядя Джордж, – сказала Карлайл, – пожалуйста…

Лорд Пастерн глянул на нее свирепо.

– Следовательно, я повторяю, надувательство. Дуло, когда я принес оружие сюда, было без отметин. Кому, как не мне, знать? Оно было без отметин, когда я привез револьвер в ресторан.

Леди Пастерн не мигая смотрела на мужа.

– Ты идиот, Джордж, – сказала она.

– Джордж.

– Кузен Джордж.

– Дядя Джордж…

Шокированные голоса накладывались друг на друга, потом стихли.

Аллейн начал сызнова:

– По всей очевидности, вы отдаете себе отчет в том, насколько это важно. Когда я скажу вам, что орудие убийства – по сути, это стрелка или болт, так? – на полдюйма короче дула револьвера и чуть меньше его в диаметре…

– Ладно, ладно, – перебил лорд Пастерн.

– Думаю, – продолжал Аллейн, – мне следует указать, что…

– Вам незачем ни на что указывать. А вам, – лорд Пастерн повернулся к родственникам, – лучше бы придержать язык. Я знаю, к чему вы клоните. Дуло было без царапин. Господи, кому, как не мне, знать? И более того, когда мы с Морри были в бальном зале, я заметил, что этот кусок трубки подходит к дулу. Я сам ему на это указал.

– Эй-эй-эй! – бросился увещевать Морри. – Мне не нравится, к чему это идет. Послушайте…

– Кто-нибудь еще осматривал револьвер? – проворно вмешался Аллейн.

Лорд Пастерн указал на Скелтона:

– Он осматривал. Его спросите.

Облизнув губы, Скелтон вышел вперед.

– Вы смотрели в дуло револьвера? – спросил Аллейн.

– Мельком, – неохотно признал Скелтон.

– Вы заметили что-нибудь необычное?

– Нет.

– На дуле не было царапин?

Последовало долгое молчание.

– Не было, – ответил наконец Скелтон.

– Вот видите, – встрял лорд Пастерн.

– И не могло быть, – безжалостно добавил Скелтон, – учитывая, что его светлость еще не запихнул туда свой дурацкий снаряд.

Лорд Пастерн проронил короткое, нецензурное и исполненное удивления словцо.

– Спасибо, – отозвался Скелтон и повернулся к Аллейну.

– Можно вмешаться, Аллейн? – спросил Эдвард Мэнкс.

– Конечно.

– Очевидно, что вы полагаете, будто этой штукой выстрелили из револьвера. Также, на мой взгляд, очевидно, что вы правы. Как еще его можно было убить? Но равно очевидно, что человек, стрелявший из револьвера, ничего об этом не знал. Если бы он хотел застрелить Риверу, то прибег бы к пуле. Если бы по какой-то экстраординарной причине он решил воспользоваться ружейной гранатой, или стрелкой, или чем-то еще, он непременно нашел бы что-то менее фантастичное, чем штуковина, которую вы нам только что показали. Единственный резон пустить в ход кусок трубки от зонта, если он действительно был использован, таков: застежка, которая, кстати, украшена драгоценными камнями, закрепила бы снаряд в дуле, чтобы он не выпал, когда револьвер опустят дулом вниз, и, следовательно, человек, стрелявший из револьвера, не узнал бы о снаряде в дуле. Никто не стал бы без причины, – сказал с большим нажимом Эдвард, – мастерить такой сложный механизм, а такая причина и не может появиться, если стрелявший все время держал револьвер при себе и мог зарядить его в последний момент. Только неуравновешенный и эксцентричный… – Он осекся, поискал слова и наконец промямлил: – Вот что я имел в виду.