Таисия Кольт - Убийство в День музыки

Доктор мягко, но решительно отодвинул Натали от Пьера и начал осматривать тело. Все мы затаили дыхание в ожидании его вердикта, даже Валерия перестала всхлипывать, отчего в гримерной воцарилась мертвая тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием доктора и бормотаньем полицейских. Девушка в форме медсестры стояла поодаль, наблюдая за действиями доктора, и я был готов поклясться, что в ее глазах заблестели слезы.

Поднявшись на ноги через пять минут, доктор почесал за ухом и недовольно скривился:

– К моему сожалению, сделать ничего было нельзя. Он мертв как минимум уже пятнадцать-двадцать минут. Смерть наступила практически мгновенно: слишком сильный удар по голове, перелом затылочной кости с массивным повреждением тканей мозга и обильным кровотечением. Даже если бы мы приехали раньше, то все равно не смогли бы спасти парня. Натали, примите мои соболезнования. Ваш жених был славным малым, ума не приложу, кто мог с ним такое сотворить.

Натали закивала и, сделав пару шагов, обессиленно опустилась на стул возле Валерии.

– Спасибо, месье Кюре. Я сама пребываю в полном недоумении, кто и зачем мог убить Пьера. Хорошо, что вы оказались поблизости и смогли быстро приехать. В такие минуты так важна поддержка близкого человека, а вы ведь знали моего жениха много лет, следили за его здоровьем.

– Да, я знал Пьера с малых лет, – доктор тяжело вздохнул, – и до последнего времени он лечился у меня от мигрени, поэтому его смерть меня просто потрясла. Надеюсь, комиссар сможет найти преступника, я же со своей стороны сделаю все, чтобы медицинское заключение помогло полиции. Беатрис, мои перчатки. Хочу сделать несколько тестов, чтобы определить точное время смерти, а также понять, есть ли еще какие-либо повреждения на теле.

Медсестра, прибывшая с доктором, вздрогнула, будто очнувшись от глубокого сна. Раскрыв чемодан, она выудила оттуда перчатки. Надев их, доктор Кюре опять навис над телом и продолжил колдовать, периодически произнося непонятные термины на латыни и отрешенно качая головой.

Не решаясь прерывать работу доктора, я обратился к Беатрис.

– Моя подруга очень переживает по поводу смерти музыканта, до сих пор не может прийти в себя. Может быть, у вас есть успокоительное или что-то типа снотворного? Не каждый день случаются такие страшные вещи.

– Да-да, конечно, – Ледяная статуя, как я окрестил про себя медсестру, снова встрепенулась и потянулась рукой к чемоданчику. – Это совершенно естественная реакция организма: слезы, крики, рыдания. Нужно выплеснуть все наружу, тогда нервная система снимет напряжение, и организм быстро придет в норму. Просто некоторым людям не сразу удается вернуться к спокойному состоянию. Обычно человеку помогают слова утешения, чай на травах, легкие успокоительные. В более тяжелых случаях приходится использовать, соответственно, и более сильные лекарства.

Произнося эти слова, медсестра извлекла из чемодана таблетки и тонометр. Затем она присела рядом с Валерией и измерила той давление и пульс, а затем, спросив доктора о чем-то на латыни и получив его утвердительный ответ, протянула девушке таблетку.

– Выпейте, она должна вам помочь.

Валерия молча взяла пилюлю и положила ее в рот.

– Спасибо вам, – поблагодарил я медсестру. Она улыбнулась мне, но глаза ее по-прежнему выражали боль и глубокую грусть.

– Мы были здесь неподалеку, патрулировали на празднике на случай, если кому-то потребуется медицинская помощь, – пояснила она. – Узнав о случившемся, комиссар попросил приехать на место происшествия нас с доктором. Это ужасное убийство, как же мне жаль месье Габена!

Натали злорадно усмехнулась и, бросив недовольный взгляд на медсестру, сквозь зубы процедила:

– Месье Габена? Хватит притворяться, ты, лживая змея! Ты вешалась на него весь прошлый год, не перестала мечтать о нем, даже когда он решил жениться на мне. Ну и подлая же ты тварь, Беатрис!

– Натали, прошу тебя! Тело Пьера еще не остыло, не гневи Бога! – в ужасе прошептала Валерия, и Натали брезгливо отвернулась, сощурив глаза.

Медсестра, к которой относились грубые слова Натали Арно, однако ничего не сказала и, закрыв чемоданчик, встала рядом с доктором. Только сейчас я заметил, что на ее лице появились красные пятна от волнения. Девушка выглядела расстроенной и смущенной. Мне она показалась знакомой, но раньше мы точно не могли встречаться. И тут я понял. Она была очень похожа на Настеньку – главную героиню советского фильма-сказки «Морозко». Такой же кроткий взор и тихая печаль на лице, и какая-то неуловимая утонченная красота. Наверное, все медсестры должны быть вот такими «настеньками», чтобы вызывать у пациентов чувство спокойствия и умиротворения. Да, как приятно было бы болеть рядом с такой очаровательной сиделкой! Но если слова Натали были правдой, то Беатрис тоже была неравнодушна к Пьеру, а значит, сейчас страдала не меньше, чем Натали. И получилось бы ужасно некрасиво, если бы соперницы устроили ссору или скандал в такой момент, поэтому я мысленно поблагодарил сдержанную медсестру за ее стойкость и умение держать удар. Как Натали ни старалась спровоцировать ее своими вызывающими презрительными взглядами, Беатрис оставалась молчалива и бесстрастна.