Пьер Вери - Завещание Базиля Крукса

Очутившись вновь в столовой, он покуда служанка готовила ему прибор, стал медленно пить вино. У Пигота слюнки потекли, так ему захотелось пить и есть, но он сказал себе: «Терпенье, терпенье».

И вдруг трактирщик закрыл ставни!

Пигот почувствовал себя совсем обескураженным. Менее всего он хотел, чтобы его заметили, и потому, стянув потуже пояс, прилег на солому. Десять минуть спустя ему снились блаженные сны, в которых немалую роль играла Кармен.

Тем временем, по большой дороге возвращался странный велосипедист. Он держал путь в Санта Мария.

Миновав трактир, он внезапно соскочил с машины и издал проклятие. Сомнений не было: какой-то проклятый гвоздь насквозь пробуравил его переднюю шину.

Это произошло в нескольких сотнях шагов от «Рыжего быка».

Толкая перед собой велосипед, незнакомец повернул назад, дошел до трактира и направился в столовую. Там он уселся с видом человека, который не собирается двигаться дальше. В столовой находился только неизвестный Пиготу спутник Транкиля.

Деревенские обычаи просты, и знакомства завязываются без церемоний. Через десять минуть служанка накрывала второй прибор за столиком одинокого до тех пор посетителя. Поваренок принес первое блюдо.

Прошло несколько часов. В первом этаже трактира тихо открылась дверь. Из нее вышел Транкиль с Бартоломео. Они вошли в соседнюю дверь и немедленно заперли ее на крючок.

На кровати храпел странный велосипедист. Транкиль быстро обыскал одежды спящего, а затем принялся за его портфель.

— Он в наших руках, Бартоломео, — шепотом произнес француз. — Я был совершенно прав: в портфеле находятся бумаги на имя Моисея Кнатца. Этот человек убил его. Но не будем терять напрасно времени...

Из найденного в портфеле конверта Транкиль извлек помятый лист пожелтевшей бумаги. Прочитав его, француз весь просиял.

— Странное завещание...

Он тщательно положил на место бумагу и документы. После этого оба вернулись в комнату, из которой вышли.

На следующее утро Транкиль с раннего утра направился в Санта Марию. Ему пришлось довольно долго звонить перед дверью, на которой была прибита медная дощечка с надписью: «НОТАРИУС».

Наконец, ему открыли. Его визит был довольно продолжителен. Появившись вновь на крыльце, он без колебаний направился в расположенное напротив кафе и без обиняков подошел к Пиготу, фуражку которого сразу приметил.

Пигот был не столько раздосадован, сколько изумлен. Ибо француз во все горло распевал, на мотив старинной испанской песенки, слова: «Том тринадцатый».

— Я вижу, — сказал, решившись, Пигот, — что не только меня интересует том 13-й полного собрания сочинений Лопе де Веги.

— Очевидно! Но как вы сюда попали?..

— Сначала на мотоциклетке, потом на велосипеде. Но это неважно. Скажите лучше: имеете ли вы какие-либо сведения о кочегаре? Мне начинает сильно надоедать ожидание.

— Верьте, Пигот: вы напрасно теряете время. Нет никаких шансов встретить в этих краях Кнатца. Вам пришлось бы ждать его до второго пришествия. Но можно сделать лучше, — найти его убийцу.

Разговаривая, мужчины вышли из кафе. И вдруг Транкиль крепко схватил руку Пигота и повлек его в открывавшийся сбоку узкий проход.

В этот самый миг велосипедист в пурпуровых шароварах и зеленом жилете остановился перед домом нотариуса и взялся за звонок.

— Иосиф, — произнес нотариус, — подайте стул достопочтенному синьору.

Из-за письменного стола поднялся тщедушный мальчик лет пятнадцати, который перед тем усиленно грыз свои грязные ногти. Он схватил стул, резким жестом поставил его около посетителя и опять шмыгнул на свое место.

— Иосиф сообщил мне, что вы уже вчера удостоили своим посещением мою контору. К великому моему прискорбию, вы не застали меня дома. Чем могу служить?

Посетитель положил на стол смятую бумагу.

— Дело идет об этом письме. В нем говорится о завещании некоего англичанина, точнее говоря, Базиля Крукса. Черт его драл, этого Крукса! Он, надо думать, был страшнейший чудак!

— Базиль Крукс, — задумчиво повторил Дентарро, — совершенно верно, у меня есть его завещание, составленное за три дня до его столь загадочного самоубийства. Это был веселый человек, и меня очень поразило известие, что он наложил на себя руки.

— Так вот, — перебил его посетитель, показывая на вынутую им бумагу. — Вот письмо. Что касается книги, то я могу сказать вам, что ее вам никто не доставит, так как она сожжена. Я встретился с последним ее обладателем. Это был некто Мауро из Кордовы. Его мальчишка вырвал из нее много страниц, а остальными растапливал печку. Он покажет это под присягой, если нужно. При таких условиях я, конечно, получаю право на имущество этого Крукса, черт бы побрал его душу!