Лилиан Браун - Кот, который читал справа налево

Усы Квиллера послали ему ещё одно сообщение. Он вернулся в кухню, снова включил свет, взял из кладовки электрический фонарик. Нащупал защёлку на задней двери я обнаружил, что она не заперта!

«Странно», — подумал Квиллер. Он открыл дверь; сильный порыв зимнего ветра ударил ему в лицо, лестница потрескивала от мороза. Квиллер нажал на выключатель, который находился на внутренней стороне двери. На верхнюю лестничную площадку упал слабый желтоватый отблеск. Тогда он включил фонарик, и его сильный луч осветил площадку внизу, пробежал по трем кирпичным стенам, по закрытым воротам, по кирпичной мостовой, пока не наткнулся на распростертое внизу тело, длинное, худое тело Джорджа Бонефилда Маунтклеменса.

Квиллер осторожно спустился по обледеневшим ступенькам деревянной лестницы. Он посветил фонариком и увидел, что Маунтклеменс лежит прижавшись щекой к тротуару, тело неестественно согнуто. Несомненно, он был мертв.

Было очень тихо. На улице пусто. Единственным движущимся объектом во дворе была бледная тень, до которой не доходил луч электрического фонарика. Тень двигалась кругами. Это был кот, который вёл себя очень странно, исполняя какой-то свой ритуал. С изогнутой спиной, одеревенелым хвостом и прижатыми ушами, Као Ко Кун описывал круг за кругом.

Квиллер подхватил кота и взбежал по лестнице так быстро, как только позволяли обледеневшие ступени. Возле телефона он поколебался, прежде чем набрать номер, но всё же сначала позвонил в полицию, а потом ночному редактору «Дневного прибоя». Потом он сел и в ожидании полицейских стал составлять свои собственные противоречивые версии для первых полос завтрашней газеты»

Первой на Бленхейм-плейс прибыла патрульная машина с двумя полицейскими. Квиллер предупредил их:

— Вы не попадёте во внутренний дворик с фасада дома. Вам придётся подняться вверх по лестнице, пройти через его квартиру и спуститься вниз по пожарной лестнице. Или можно обойти вокруг квартала и пройти через ворота. Но они могут быть закрыты.

— Кто живет внизу со стороны двора?

— Никто. Там кладовка.

Полицейские попытались открыть дверь задней комнаты, но она оказалась запертой. Они поднялись наверх и спустились по пожарной лестнице.

— Сначала я подумал, что он упал с лестницы, она такая ненадежная, — рассказывал Квиллер. — Но лежит он слишком далеко от неё.

— Очень похоже на то, что его ударили ножом, — заметил полицейский.

На верхней площадке лестницы кот выгнул спину дугой, вытянулся и начал вновь описывать сужающиеся концентрические круги.

На следующий день после убийства Маунтклеменса в «Дневном прибое» была только одна тема для разговоров. Один за другим у стола Квиллера останавливались журналисты из отдела публицистики, из женского отдела, сотрудники редакции, фотолаборатории и отдела спортивных новостей. Неожиданные визиты нанесла главный библиотекарь, начальник типографии и лифтер.

Телефон Квиллера звонил не умолкая. Было несколько анонимных звонков: одни радовались, говоря, что Маунтклеменс получил по заслугам, другие просили газету объявить награду за поимку убийцы. Шесть владельцев галерей звонили для того, чтобы спросить, кто же будет писать об их выставках в марте. Какой-то чудак намекнул, что это не простое убийство, и был адресован в отдел по расследованию убийств. Двадцатилетняя девушка предложила свои услуги в качестве художественного критика.

Один звонок был от горничной Сэнди Галопей, которая отменила обед с Квиллером, не объяснив причин.

Только в полдень Квиллер выбрался в пресс-клуб вместе с Арчи Райкером, Оддом Банзеном и Лоджем Кендалом.

Они заказали столик на четверых, и Квиллер подробно рассказал о несчастном случае, начав с описания странного поведения Коко. Маунтклеменса ударили ножом в живот. Оружие не нашли. Признаков борьбы не было. Ворота в аллею были закрыты.

— Тело будет отправлено в Милуоки, — сообщил Квиллер. — Маунтклеменс упоминал, что там живёт его сестра, и полиция отыскала адрес. Они конфисковали часть кассет, с которыми он работал.

Арчи сказал:

— Они просматривают копии его обзоров. Но что они надеются там найти? То, что он оскорбил половину художников в городе, ещё не делает их подозреваемыми. Или, может, делает?

— Каждая крупица информации может помочь, — заметил Лодж.

— Маунтклеменса многие ненавидели. Не только люди искусства, но и торговцы, сотрудники музея, учителя, коллекционеры и по крайней мере один бармен, которого я знаю, — сказал Квиллер. — Даже Одд хотел разбить свою камеру о его голову.