Мартин Дэвис - Загадочная птица

— А рисунки, мама? — произнес Берт Фокс. — Расскажи им о рисунках.

— Ах да. Генри нашел их вскоре после того, как мы поженились. Красивые такие. Все больше полевые цветы. Ну там разные колокольчики и всякие другие. Очень четкие, яркие. Милые вещицы. Генри вставил их в рамки и повесил на стены. Но когда мы переехали сюда, то здесь места не оказалось и рисунки продали семье, которая купила Олд-Мэнор. Генри, кажется, получил за них несколько фунтов.

Катя повернулась ко мне:

— Так, может, они до сих пор там?

Я отрицательно покачал головой и взглянул на Берта Фокса.

— Олд-Мэнор сгорел в войну, — сказал он. — Полагаю, вместе с рисунками.

— Милые, милые картинки, — продолжила его мать. — Даже красивее свежих живых цветов, бывало, говорила я… Но хватит вам меня слушать. Ведь вы пришли из-за птицы. Так поднимитесь наверх и посмотрите на нее.

Но у меня был еще вопрос.

— А вы знаете что-нибудь еще о прабабушке старого Мэттью, которой подарили птицу?

— О, это было слишком давно. Старому Мэттью, наверное, что-нибудь о ней рассказывали, но я не помню, чтобы он когда-то при мне это упоминал.

Берт Фокс тихо кашлянул.

— Наверное, она похоронена на церковном кладбище в Эйнзби. Не могу утверждать, поскольку в архивных записях пробел. В старой части кладбище заросло, но могилы по-прежнему там.

— Вы хотите сказать, что мы сумеем найти ее надгробие?

— Вряд ли. Там все сильно поросло мхом.

— Все равно это лучше, чем крематорий, — подала голос его мать. — Берт все хочет отправить меня туда.

Берт подмигнул мне.

— Я вас обязательно свезу туда, мама, если это будет от меня зависеть.

Она весело рассмеялась и шлепнула его по руке.

Смотреть птицу с нами Марта не пошла. Пояснила, что ей трудно подниматься по лестнице, к тому же она прекрасно знает, как птица выглядит. Прежде чем ее покинуть, я почувствовал себя обязанным снова сказать то, что говорил при первой встрече. Что есть люди, готовые заплатить за птицу хорошие деньги.

— Деньги? — пробормотала она. — Зачем они мне? У меня есть все, что нужно. Птица скоро перейдет к Берту, пусть тогда и решает.

Берт пожал плечами и повел нас на второй этаж в странное маленькое помещение, которое они называли Книжной комнатой. Она существовала уже много лет, со дня постройки дома. Предназначалась в качестве бельевой, но, насколько Берт Фокс помнил, всегда была Книжной комнатой, где хранилась семейная библиотека. Он ввел нас туда, включил верхний свет, щелкнув выключателем у двери. Комната узкая, примерно пять футов шириной и пятнадцать длиной. Обе длинные стены занимали книжные полки, а дальняя стена и пространство над дверью были свободными. Дальнюю стену украшала довольно однообразная композиция из засохших дубовых листьев, а над дверью, в прозрачном стеклянном футляре, тихо и мирно стояла загадочная птица с острова Улиета.

Она была похожа на птицу, которую я изготовил по описанию, но вид имела существенно лучший. Создавая свою, я выпросил и купил очень старые чучела обыкновенных и черных дроздов, а затем мобилизовал все свое умение, чтобы скомбинировать их в правдоподобную подделку птицы с острова Улиета. В особенно трудных местах я симулировал ветхость, чтобы скрыть ошибки. А эта птица не имела изъянов. Никакой потери формы, проплешин. Потрясающая, почти невероятная сохранность. У любого, кто видел рисунок Джорджа Форстера, не могло быть сомнений, что это оригинал.

Мы с Катей стояли, затаив дыхание.

— Как получилось, что она в таком прекрасном состоянии? — спросила она.

— Не знаю, — ответил я. — Видимо, счастливая случайность.

— Нет, — возразил Берт Фокс, — дело не только в этом. — Он обвел рукой комнату. — Здесь нет внешних стен. Мой отец держал ее вместе с книгами из-за очень низкой влажности. И температура в этой комнате всегда одинаковая. Прохладная.

— Но ведь птица долгое время простояла в доме управляющего имением, — произнес я. — Там-то как она выжила?

— Мой отец говорил, что птицу периодически обрабатывали мышьяком, — ответил Берт. — Каждое поколение делало все возможное, чтобы сохранить ее.

— Однако это не объясняет, почему остальные чучела того времени уже давно истлели, а это стоит как новенькое, — промолвила Катя. Она замолчала, подняла на птицу глаза, а затем, осознав, что мы внимательно смотрим на нее и ждем продолжения, добавила: — Я думаю, тут главную роль сыграла любовь.

Мы спустились на первый этаж и застали Марту Стамфорд спящей под розовым пледом, окруженную множеством предметов, когда-то много значивших в ее жизни. Птица, которую Джозеф Банкс подарил своей единственной любви, осталась в герметичной комнате наверху, опять погрузившейся в темноту. Казалось, не было причин тревожить их обеих.