Дьердь Сита - Зарубежный детектив

Фенеш с удивлением взглянул на капитана.

— А разве мы не для того живем, чтобы помогать друг другу? А?

— Странное у вас представление о дружеских симпатиях. Оно ограничивается десятью, а исключает сто человек.

Инженер осуждающе покачал головой.

— Я не понимаю вас. Эта сотня тоже постоянно имеет свои возможности. Если вы, например, сделаете мне любезность, то можете рассчитывать на мою благодарность. Это в человеческой натуре. Вы же не хотите сделать мне неприятность?

— А вы думаете, я мог бы?

— Разумеется. Хотя ничего предосудительного обо мне вы сказать не смогли бы, но своими подозрениями репутацию мою попортили бы. А начальство любит и уважает меня.

— Ну и подчиненные, наверное, вас уважают?

Фенеш бросил на Тоота настороженный взгляд. Потом почесал затылок.

— Вы, вижу, думаете, что я коррумпирован?

— А что, разве нет?

— По вашей шкале ценностей — да. Но вы ведь знаете, как у нас: если ты не отрастил себе морду или не подкармливаешься от государственной монополии, ты даже и презренья-то не достоин. И наоборот: ловких людей уважают. Понятиями прошлого века меряет, пожалуй, лишь учительница гимназии, и то потому, что ей красть нечего.

Но уже и она непорядочна в том смысле, что имеет возможность накляузничать директору на своих коллег, ради того, чтобы получить прибавку к зарплате.

— А Варга, по вашему выражению, «отрастил себе морду»?

— Нет, не сказал бы. Он был динамичной личностью.

— Это что означает?

Фенеш сверкнул своими круглыми, как у ребенка, глазами.

— Знаете, в чем была разница между нами двумя? — Левой рукой он похлопал мускулы на своей правой. — Казалось бы, мы с ним были оба вот такими крепкими, оба одной породы, ну, как две рыбы. Но дело-то в том, что я щука, которая больше метра не бывает, а Шани — акула, которая достигает и пяти метров.

— Что вы хотите этим сказать?

— Что мне заранее определено судьбой быть маленьким. Я, конечно, использую свои связи, свожу людей, которые до этого не знали друг друга, а затем, глядишь, и мне оттуда, отсюда что-то перепадает. А Шандору этого было мало. На ближайшие годы у него были такие планы, от которых у меня, что называется, волосы дыбом вставали: он хотел приобрести бензоколонку и открыть самостоятельную топливно-торговую базу; даже нашел уже для этого нужные связи.

— Вы не завидовали ему?

— У него было два преимущества по сравнению со мной. Первое — его характер. Он повсюду хорошо себя чувствовал; он как-то сказал даже, что и в тюрьме ему было бы хорошо. Это не голая фраза; он и в армии в ус не дул. Знаете, тот, кто не боится тюрьмы, может браться и за дела покрупнее. Я боюсь. А он брался и за политические дела. В последние годы успешно пошел по этой линии. И чем выше поднимался, тем становился самоувереннее. Как-то сказал мне: «Старина, это тебе не в башне. Там, чем выше поднимаешься, тем больше голова кружится. А тут — наоборот».

— Вам обоим не мешало, что вы знали о делах друг друга?

— Без взаимного доверия далеко не уедешь.

— Однако вы только сейчас так открыто говорите обо всем.

— Бедняга ушел в иной мир. Теперь ему все равно.

— Откуда вы взяли, что Варга мертв?

— Ребенок я, что ли! Шани достиг уже такого положения, что не мог отложить свои дела ни на неделю. Конкуренция не дает прохлаждаться.

— Давно он стал работать такими темпами?

— Да лет десять-двенадцать. По крайней мере, я так считаю.

— Из каких источников он черпал деньги?

— На этот вопрос я затрудняюсь ответить.

— Меня, собственно говоря, интересуют два вопроса: откуда поступали и куда уходили его деньги?

— А вы что — фининспектор, что ли?

— Нет. Но практика показывает, что причиной многих преступлений являются деньги.

— Видите ли, могу поделиться только своими предположениями. Он имел доход от различных гешефтов, он посредничал или оказывал какие-то любезности в перепродаже антиквариата, вина. А в продаже он выступал как самостоятельный предприниматель.

— А за ваши любезности он чем расплачивался?

— Любезностями.

— Какими?

Фенеш осклабился.

— Не думаю, что это могло бы вас касаться.

Капитан внимательно посмотрел на собеседника, но тот выдержал его взгляд.

— Ладно. В общем-то, вы меня не интересуете.

Фенеш удовлетворенно кивнул, как бы обозначая свое согласие с этим заявлением, а потом несколько натянуто, словно сопротивляясь самому себе, сказал:

— Пожалуй, я сделаю вам пода… или, скажем так: я готов помочь вам кое в чем.