Сэйси Ёкомидзо - Деревня восьми могил

– Да, постараюсь. Дело-то давнее… Меня беспокоит другое: имеется ли какая-нибудь связь между тем, что я рассказала, и последними отравлениями?

Это волновало и меня. Я внимательно посмотрел в глаза Харуё:

– Ты полагаешь, что бабушки…

– Нет-нет, такое в принципе невозможно. Но когда я вспоминаю, как умер брат Куя, волей-неволей…

Бабушки-двойняшки, сознательно убившие отца, могли убить и его сына, нашего брата. Подобное подозрение имело под собой основания. К тому же старухи настолько преклонного возраста вполне способны на странные неординарные поступки, их образ мыслей порой бывает недоступен нормальным людям.

Вот чего боялась Харуё.

– Сестра, отгони от себя эти дурацкие мысли! Лучше поговорим о тайном ходе. Зачем, когда и как он появился в нашей усадьбе?

– Я… Подробностей я не знаю. Кто-то из наших предков любил очень красивую женщину; сам он служил управляющим в замке местного феодала. После множества всяких перипетий замок ему пришлось покинуть. Рассказывают, что он часто скрывался в нашей усадьбе. Останавливался в дальних покоях, которые собственно ради него и построили. В то же время соорудили потайной ход. На всякий случай. Но, Тацуя-сан…

– Да?

– Пожалуйста, не спускайся больше вниз. Мало ли что может случиться…

– Хорошо, сестра, не буду.

Я пообещал это, не задумываясь, чтоб успокоить Харуё, но на самом же деле не собирался приостанавливать свои розыски, ведь многое можно было узнать именно в подземелье.

Кое-что прояснилось, но появились новые вопросы. Так, решилась загадка странной молельни, в которую регулярно спускались Коумэ-сама и Ко-такэ-сама. Взамен нее возникла другая: почему столько лет находящийся там труп не разлагается? Что значит «Обезьянье кресло»? И еще: чего ради мне велено было хранить карту подземных лабиринтов? По словам покойной матери, эта схема должна принести мне удачу. В чем же сила самой схемы, а также помещенных рядом «Песен паломников»?

К сожалению, в тот же вечер расспросить сестру о карте я не успел, а уже на следующий день она слегла с сильным жаром, так что мне пришлось надолго отложить свои замыслы.

Думаю, причиной ее жара было нервное потрясение. Об этом свидетельствовало то, что в бреду она иногда произносила слово «доспехи» и время от времени обращалась к отцу как к живому. Из-за ее бреда могла выйти наружу наша общая тайна, а главное, что ни говори, сестра Харуё была для меня самым близким в этом доме человеком. В силу обеих этих причин я старался ни днем ни ночью не отходить от постели Харуё, и насколько хватало умения, ухаживал за больной. С другой стороны, и сама Харуё, если не видела меня рядом с собой, впадала в волнение и тут же посылала за Осимой. Так что почти все свое время я проводил с сестрой.

Коумэ-сама и Котакэ-сама тоже были обеспокоены состоянием Харуё и по очереди постоянно сидели с ней. Узнав о болезни Харуё, пришли навестить ее и Синтаро с Норико. Я попросил Норико, принимая во внимание сложившуюся ситуацию, пока больше не приходить, и она с полуслова поняла меня. Напомнив ей о необходимости хранить тайну, я ласково попрощался с ней, и она ушла. Сестру навещали также Мияко и мать доктора Куно. Куда делся сам Куно, она не знала; она была бледна и выглядела плохо.

Во время этих визитов приходилось проявлять особую бдительность, оставлять лежащую в бреду Харуё с посетителями было бы непростительной оплошностью. Таким образом, за неделю ее болезни я почти не вспоминал о своих планах. Тем более что до разговора с Харуё мне все равно не удалось бы продвинуться в моем расследовании. Коскэ Киндаити, который мог дать сколько-нибудь полезную мне информацию, тоже давно не появлялся.

Пролетели десять дней, у Харуё наконец спала температура, и она перестала бредить. «У нее слабое сердце, возможно, поэтому так долго держалась высокая температура», – недоуменно пожав плечами, сказал доктор Араи и в случае необходимости пообещал приглядывать за ней. Я наконец почувствовал облегчение. А Харуё, благодаря меня за заботу, добавила: «Прости меня, Тацуя-сан, я доставила тебе много хлопот и в бреду наговорила, наверное, немало лишнего. Ты, должно быть, ужасно устал. Но сейчас я уже в полном сознании, так что можешь спать у себя в комнате».

И вот я наконец вернулся к себе, но хотя действительно устал чрезвычайно, заснуть не удавалось. Я воспользовался вновь обретенной свободой и снова юркнул в подземелье.

Тот факт, что на протяжении десятилетий облик покойного отца не меняется, не давал мне покоя. К счастью, я нашел дома энциклопедический словарь и в попытках разрешить мучившую меня загадку проштудировал его вдоль и поперек, пока не наткнулся на то, что, как мне казалось, объясняло этот феномен. Чтобы удостовериться в правильности найденного объяснения, я и спустился в ту ночь в тоннель.