Ася Учайкин - Художник

Егор поднял руку и обнял Исая за шею, привлекая к себе. Если отвлечься и забыть, что он мужчина… Сосредоточиться только на поцелуе… Сердце сразу же запрыгало в груди, как бешеное, сладкая истома, как от выпитого вина, разлилась по телу. Этот поцелуй совсем не походил на девичий – Егора как-то поцеловала девушка давно, еще в школе. Тот поцелуй был нежным, скорее даже робким, а целующие губы мягкими, пожалуй, слишком. Егор тогда про себя отметил – как поцелуй мамы перед сном, не вызвавший никаких чувств. Повторить не захотелось, когда он закончился. Этот же поцелуй был совершенно другой – решительный, вызывавший бурю чувств. Поцелуй не дарили, а наоборот брали. И Егору безумно не хотелось, чтобы поцелуй заканчивался.

– Знаешь, в чем заключалась вчера твоя ошибка? – прошептал Исай в губы Егора, когда оторвался от него.

– И в чем же? – отозвался Егор, пытаясь заглянуть в глаза Исая. Голова кружилась, и у него никак не получалось сфокусировать взгляд. Оставалось только снова прикрыть глаза.

– Ты должен был заставить меня захотеть тебя, а вышло все наоборот, – хмыкнул Исай. – Ты захотел меня.

– Не хотел я тебя! – возмутился Егор, убирая руку и отпуская Исая. – Я… У меня мало опыта в подобных делах, вот и… получилось немного не то, что я хотел сделать.

– А вот это ложь, – спокойно отозвался Исай. Одной рукой он продолжал удерживать Егора за затылок, а ладонь второй положил парню на пах. – А вот это правда. Когда твое тело говорит за себя само, причем красноречивее всяких слов.

Егор понуро опустил голову.

– Остынь, – попросил Исай. – Я всего лишь показал тебе, что чувства невозможно изобразить с наскока, их проживать нужно… На обед останешься? – без перехода спросил он, поднимая лицо парня за подбородок и заглядывая ему в глаза. – Я бульон сварил, борщ планировал приготовить и мясо по-французски.

Егор отчаянно замотал головой. Какой такой обед? Если так дело дальше пойдет, то до обеда он просто не доживет. Но потом обреченно кивнул. Будет в старости что вспомнить – как сам Исай Грановский кормил его борщом, приготовленным собственноручно.

– Не бойся, Ежик, – попросил Исай, – напрыгивать на тебя я не буду, а тащить в постель тем более. «Сам придешь», – усмехнулся он про себя.

Егор судорожно сглотнул – и на этом спасибо.

«Он может доставить немыслимое удовольствие, но с девственницами не спит. Не потому что его чары не действуют на неискушенных дур, а принципиально».

– А почему Ежик? – удивился Егор. Неужели такой колючий? Вроде не замечал за собой ничего такого. А все отмечали его ласковость и нежность.

Исай потрепал Егора по разноцветной стриженой макушке.

– Поэтому и Ежик, – уточнил он.

– Не люблю бритых наголо мужиков, – выдал Егор. – Но и патлатых не люблю. – И тут же спохватился: – А вам длинные локоны идут. У вас на голове изумительный художественный беспорядок.

– Ладно, не оправдывайся, – улыбнулся Исай, принимая объяснения парня. – У меня есть причины на то… Совершенно не могу находиться один, – покаялся он следом. – Когда у обслуги выходной, начинаю от одиночества лезть на стены и искать пятые углы в комнатах… А с тобой мне комфортно, интересно, есть, о чем поговорить…

И Егор остался, тем более что они с Исаем расставили все точки над «и».

– Чем займемся до обеда? – поинтересовался Исай. Он по-деловому помыл кастрюльки, сковородку, тарелки, составил посуду в шкаф.

Егор сильно удивился. В таком богатом доме просто обязана быть посудомойка, но хозяин ей не воспользовался.

– Не знаю, – пожал он плечами. – Я бы на дом взглянул при свете дня.

– Это можно, – согласился Исай. Свой дом, свою гордость показывать он любил. Вот только те, кто у него бывали, видели творение его рук многократно, а новые гости в доме появлялись крайне редко. А сейчас выпал как раз такой случай, когда он мог похвалиться от души. – Начнем с холла? – предложил он.

– Начнем, – согласился Егор. Ведь именно в холле висел портрет хозяина дома, и всяк входящий не мог не обратить внимания на него. А Егору хотелось порасспросить о художнике, создавшем почти шедевр, если бы тот подметил особенности глаз Грановского.

Исай вытер руки полотенцем, натянул на тело футболку.

Егор искренне пожалел, что тот спрятал такое красивое тело под бесформенной одеждой. Наверное, будь у него такое же, ходил бы только обнаженным.

– Это все оригиналы, – Исай обвел руками картины, висевшие в холле.