Артур Конан Дойль - Приключение «Трех Мансард»

– Я как раз намеревался рассказать вам перед этой фарсовой интерлюдией. Вот записка миссис Мейберли. Если вы не прочь поехать со мной, мы можем протелеграфировать ей и отправиться туда немедленно.

«ДОРОГОЙ МИСТЕР ХОЛМС!

Со мной в связи с этим домом творятся странные вещи, и я была бы крайне благодарна вам за ваш совет. Завтра вы застанете меня дома в любое время. Дом вблизи станции Уилд. Если не ошибаюсь, мой покойный муж, Мортимер Мейберли, был среди ваших первых клиентов.

Искренне ваша,

И адрес: «Три Мансарды», Хэрроу-Уилд.

– Вот так, – сказал Холмс. – А теперь, если вы располагаете временем, Ватсон, в дорогу.

Короткая поездка на поезде и еще более короткая в экипаже, и мы оказались перед указанным домом, виллой из кирпича и бревен, стоящей посреди собственного акра луговой пустоши. Три небольших козырька над верхними окнами знаменовали хилую попытку оправдать название.

За домом виднелась рощица из печальных молодых сосенок, и создавалось общее впечатление гнетущей убогости. Тем не менее мы увидели, что дом хорошо обставлен, и приняла нас обаятельнейшая пожилая дама, воплощение утонченности и культурности.

– Я прекрасно помню вашего супруга, сударыня, – сказал Холмс, – хотя миновало немало лет с тех пор, как он воспользовался моими услугами в пустячном деле.

– Возможно, вам более знакомо имя моего сына, Дугласа.

Холмс посмотрел на нее с величайшим интересом.

– Бог мой! Вы – матушка Дугласа Мейберли? Я был с ним знаком шапочно, но, конечно, его имя знал весь Лондон! Каким великолепным человеком он был! И где он теперь?

– Он умер, мистер Холмс, умер! Он был атташе в Риме и в прошлый месяц умер там от пневмонии.

– Глубоко сожалею. С подобным человеком смерть как-то не вяжется. Я не знавал никого настолько исполненного жизни. Он жил упоенно, всеми своими фибрами.

– Слишком упоенно, мистер Холмс. Это его и погубило. Вы помните его таким, каким он был, – искрящимся жизнью, сногсшибательным. Вы не видели угрюмое, замкнутое, угнетенное существо, в которое он превратился. Его сердце было разбито. За один-единственный месяц мой рыцарственный мальчик стал мрачным циником.

– Любовный роман? Женщина?

– Или дьяволица. Однако, мистер Холмс, я попросила вас приехать не для того, чтобы говорить о моем несчастном сыне.

– Доктор Ватсон и я к вашим услугам.

– Случилось несколько очень странных происшествий. Я живу в этом доме уже более года, а так как я искала уединения, то почти не видела моих соседей. Три дня назад ко мне пришел мужчина и назвался агентом по недвижимости. Он сказал, что этот дом именно такой, какой требуется одному его клиенту, и что если я решу его продать, тот за деньгами не постоит. Мне это показалось очень странным, так как в окрестностях есть несколько пустующих домов, готовых для продажи, и они ничем не хуже этого. Однако меня, естественно, заинтересовало его предложение, и я назвала цену на пятьсот фунтов большую, чем заплатила за дом сама. Он немедленно согласился, но добавил, что его клиент желает купить и мебель, так не оценю ли я и ее. Многие предметы тут из моего прежнего дома, и, как видите, они в прекрасном состоянии, так что я назвала весьма круглую сумму. На нее он также немедленно согласился. Мне всегда хотелось попутешествовать, и сделка была настолько выгодной, что, право же, казалось, что до конца моих дней я буду сама себе хозяйкой.

Вчера этот человек приехал с готовым соглашением. К счастью, я показала его мистеру Сатро, моему поверенному, он живет в Хэрроу. Он сказал мне: «Весьма странный документ. Вы поняли, что, подписав его, вы по закону не сможете взять с собой что-либо, даже ваши личные вещи?» Когда этот человек вечером снова пришел, я указала ему на это и пояснила, что имела в виду только мебель.

«Нет-нет, абсолютно все», – сказал он.

«Но моя одежда? Мои драгоценности?»

«Ну-ну, некоторые уступки могут быть сделаны касательно ваших личных вещей. Но без проверки ничего из дома вынесено не будет. Мой клиент очень щедрый человек, но у него есть свои причуды и собственная манера вести дела. Для него – все или ничего».

«Значит, ничего», – сказала я. И вопрос был исчерпан, однако все это казалось мне крайне странным, и я подумала…

Тут нас прервали самым неожиданным образом.

Холмс поднял ладонь, призывая к молчанию. Затем он стремительно прошел через комнату, распахнул дверь и втащил внутрь высокую тощую женщину, схватив ее за плечо. Она неуклюже отбивалась, точно огромная раскудахтавшаяся курица, которую сдернули с насеста.