Рената Окиньская - Эта женщина нам не подходит

– Давай, – решительно кивнула подруга. – Мальчики! Пойдемте! У меня там для вас кое-что есть!

Довольные мальчишки устремились к дому.

– Теть Лолит, а можно мы после обеда в вашем саду поиграем? – непосредственно поинтересовался Тима.

– Можно, – разрешила я. Вот поэтому и не хотела я садом заниматься: это – территория детей, у них там то шалаш, то засада, то еще что…

– А вы нам веревку дадите?

– Господи, веревка-то вам зачем? – удивилась я.

– Мы на нее одеяло повесим, – информировал меня Ванька, – чтобы от врагов заслониться.

– Ага, ясно, – усмехнулась я, и поинтересовалась – А одеяло вы где возьмете?

– Мое возьмем, – ответил сынок.

– Ни в коем случае! – решительно запротестовала я.

– Почему? – он искренне удивился. – Мам, мы же его потом на ночь снимем, и я под ним спать буду. Оно нам только до вечера нужно…

– Вань, не трогай одеяло. Я вам кое-что другое дам взамен.

– Ладно, – согласился он, – но только чтоб тоже большое!

Я автоматически кивнула, голова была занята совсем другим. Что это за тип вьется около детей? Что ему нужно? Это надо выяснить как можно скорее!

***

Я очень люблю Женьку. Она моя лучшая подруга. Вообще, единственная настоящая подруга! Мы с ней дружим с третьего класса. Мы с ней знаем друг о друге больше, чем о себе самих. Она второй самый близкий после Ваньки мне человек. Я готова за нее в огонь и воду!..

Но порой мне хочется ее прибить! Иногда бывает так, что ее непосредственная манера выкладывать все, что она думает сразу, по мере того, как это приходит в ее голову, а потом уже обдумывать свои слова, приводит к прямо-таки ужасающим результатам.

Вот, например, лет пять назад был такой случай. Мы собрались большой компанией дома у одной нашей знакомой – Риты Коваленко. Муж этой самой Риты получил повышение по службе, которого очень долго ждал, и на радостях решил отметить это дело, закатив пир на весь мир. Мы, собственно, с Ритой были, не сказать, чтобы уж такими близкими подругами, но супругам Коваленко явно хотелось, чтобы было побольше народу, чтобы все мало-мальски знакомые люди порадовались этому успеху. А у меня как раз гремела огромная личная драма всей моей жизни, и Женька, как верная подруга, старалась вытаскивать меня из дому по поводу и без, лишь бы не дать мне времени думать, копаться в себе и предаваться отчаянию, так что гулянка пришлась очень кстати.

Все действие проходило в трехкомнатной квартире супругов Коваленко. Одну из комнат отвели для детей, коих у самих супругов было аж целых два. К ним присоединился мой маленький Ваня, чья-то милая дочка Света, не помню уже чья, и пара очаровательных двухлетних близняшек Боря и Жора. В общем, у детей был свой праздник, у взрослых свой. Поначалу все шло просто великолепно. Гости мило общались между собой, обсуждали последние новости, и не скупились на похвалы и добрые пожелания в адрес хозяев.

Правда, среди гостей был один персонаж, несколько не вписывающийся в общую картину. Персонажа звали Кешей, было ему не тот момент двадцать семь лет от роду, и у него имелись две отличительные черты – он был до крайности робким и был без ума влюблен в сестру хозяйки дома. Последняя о его чувствах, скорее всего не догадывалась, так как Кешина потрясающая робость монолитной стеной стояла на пути признания.

При всем этом надо отметить, что природа Кешу не обидела ни внешностью, ни интеллектом, и причину такой его робости по отношению к женскому полу, понять было сложно. Из всех присутствующих женщин, он спокойно общался лишь со мной и Женькой. С Женькой потому, что она с таким обожанием смотрела на своего Владика, что остальные мужчины ее просто не интересовали. Кеша это почувствовал, и тоже стал относиться к моей подруге, как к своеобразному третьему полу. Ко мне же он проникся на почве сопереживания к моей несчастной любви, что было ему близко и знакомо.

Так вот, мы, значит, отдыхали, веселились, и общались: Женька порхала среди гостей, оживленно болтая то с одном, то с другим, я же устроилась поудобнее в кресле, и намерена была провести там весь вечер. Кеша сидел рядом, зудел что-то о своих очень горячих, но таких неразделенных чувствах, и равномерно накачивался спиртным. Мне он не мешал совершенно, я думала о своем. И, поскольку мысли эти были далеко не радужными, к бокалу я тоже прикладывалась с завидным постоянством. Да и не только я, большая часть народу к спиртному относилась положительно, поэтому лица вокруг потихоньку становились все более пьяными.