Фриман Крофтс - Тайный враг

Присяжные совещались в течении получаса, потом вернулись в зал заседаний и старшина важно огласил решение.

— Мы пришли к выводу, что во вторник двадцать шестого мая тысяча девятьсот сорок третьего года Джошуа Мордаунт Рэдлет на берегу залива Сент-Полс, графство Корнуолл, был убит взрывом, причину которого из-за недостаточности фактов мы определить не можем.

Со вздохом глубокого облегчения Веджвуд поднялся и вместе с остальными пошел к выходу.

Энн Мередит сидела за своей пишущей машинкой и, мучительно нахмурившись, пялилась в свой блокнот, где ключевое слово в последнем письме, надиктованном ее дядей, было записано какими-то нечитаемыми каракулями. Слово было похоже на «моногамный», но это же полная чушь, потому что письмо было обращено к продавцу угля по поводу не завезенной вовремя тонны антрацита. Не имея особого желания выслушивать замечания Сэйвори о ее умении стенографировать, она решила, что не будет уточнять у него, что это за слово, а просто перепишет фразу так, чтобы там не осталось места для этой самой моногамноеTM.

В описываемый период Энн была высокой, изящной молодой женщиной двадцати пяти лет, которую можно было бы счесть красивой, будь она чуть более крепкой. Когда началась война, она жила со своей матерью, которая была единственной сестрой Чарльза Сэйвори и вдовой офицера военно-воздушных сил. Их доходы ограничивались небольшой пожизненной рентой и военной пенсией и позволяли им жить не нищенствуя, но весьма стесненно. Чтобы помочь семье, она научилась стенографировать, печатать на машинке и вести бухгалтерию. Два-три раза она уже поступала на работу, но из-за хрупкости здоровья ни на одной не удержалась.

Потом миссис Мередит погибла во время бомбежки. Это было страшное переживание. Ее саму воздушный налет застал в магазине. Взрывной волной ее швырнуло на пол, а разлетевшиеся осколки изрезали ей руки и ноги. Когда после перевязки она по разрушенному городу вернулась домой, оказалось, что их дома больше нет. Тело матери откопали только на следующий день.

Так она осталась одна — израненное тело, страдающая душа, без крыши над головой и без гроша в кармане (пенсия и рента были положены только ее матери). И вот тут ее дядя Сэйвори предложил ей жить у него, и она с благодарностью приняла это приглашение.

Это был добрый поступок, но не в обычае Чарльза Сэйвори было делать что-либо хорошее, не имея в виду собственной выгоды. Она очень скоро поняла, что за все надо платить. В ответ на стол, кров и карманные деньги он попросил ее быть его секретаршей. Для нее это не только не было обременительно, а даже, напротив, это было хорошим выходом. Она не любила своего дядю, и для нес было бы тягостно жить у него в нахлебницах. Будучи секретарем, она могла без зазрения совести пользоваться его гостеприимством, не теряя при этом самоуважения.

Поначалу Энн не испытывала ничего кроме благодарности за крышу над головой и возможность ни о чем не заботиться, потому что после всего пережитого она пребывала в состоянии постоянной усталости и апатии, а секретарские обязанности занимали у нее совсем немного времени. Потом, когда она постепенно оправилась от перенесенного шока, ее реакции на окружающий мир стали более нормальными. Во всем доме жили только дядя Чарльз с женой, служанка, шофер и садовник. Она бы очень страдала от одиночества, если бы не миссис Сэйвори, к которой она быстро привязалась. Как и следовало ожидать, окружение пожилых людей, да еще в условиях ограничений, налагавшихся военным временем, были скучны для молодой женщины, и она начала присматривать другие возможности зарабатывать на жизнь.

При этом особенно угнетала ее даже не однообразие жизни Все ее помыслы занимала война. Она чувствовала, что, работая на своего дядю, она как бы уклоняется, прячется от войны; ей хотелось делать что-либо более значимое. Больше всего ей нравилась идея поступить на службу в вооруженные силы, лучше бы всего в женский вспомогательный корпус ВВС. Но хотя за время жизни в семье дяди она очень поздоровела, здоровье не позволяло ей взвалить на себя такие задачи. Когда она решилась поделиться своей идеей с тетей Дорис — так она стала называть миссис Сэйвори, та отправила ее на обследование к своему врачу, и он решительно запретил и думать о чем-либо подобном. Ей казалась достойным делом и работа в военной промышленности, но и это отпадало. Она не была уверена даже в том, что сможет взвалить на себя службу в канцелярии, чтобы высвободить мужчину. Пришлось ей остаться там, где была.