Морис Леблан - Сочинения в трех томах. Том 2

Что такое происходит? О чем торгуется бандит? Какую новую сделку предлагает Флоранс?

Калека внезапно отодвинулся и в бешенстве закричал:

— Да неужто же ты не понимаешь, что погибла? На что ты можешь надеяться сейчас, когда мне нечего больше бояться, когда ты была настолько глупа, что поехала со мной? Разжалобить меня рассчитываешь? Думаешь, что страсть моя… Ой-ой! Как ты ошибаешься, крошка. Мертвая, ты перестанешь существовать для меня. Или, может быть, ты воображаешь, что у калеки не хватит сил убить тебя… Но разве я убиваю? Ничего подобного… Я трус, я дрожал бы, я боялся бы… нет… нет, я не дотронусь до тебя, Флоранс, а между тем погоди, сейчас объясню тебе… скомбинировано так, как я умею это делать…

— Не пугайся, прошу тебя. Это только маленькая репетиция. — Он отошел немного и, придерживаясь за ветви деревьев и выступы камней, вскарабкался по стене грота. Там, опустившись на колени, он маленькой киркой, которую держал в руке, три раза ударил по камням. Произошел обвал. Дон Луис вскрикнул и выскочил из кустов. Он понял, весь хаос гранитных масс при незначительном даже нарушении равновесия обрушится на Флоранс и похоронит ее. Надо немедленно бежать, выхватить ее, отложив расправу с бандитом.

В несколько секунд он пробежал половину расстояния. Вдруг молнией вспыхнула мысль, что трава посредине круглой площадки не смята, что бандит каждый раз обходил ее. В чем дело? Спрашивал инстинкт. Но дон Луис уже не мог остановиться. Не успел он поставить ногу на возбуждавшее подозрение место, как произошла катастрофа — земля раскрылась, он полетел вниз. Полетел в дыру метра в полтора, в устье колодца, закраина которого была вровень с землей.

Благодаря быстроте, с которой бежал дон Луис, он, падая, был отброшен к противоположному краю колодца и успел ухватиться руками за какие-то ветви. Очень сильный, он сумел бы, пожалуй, выкарабкаться, если бы бандит не бросился к нему. Остановившись в десяти шагах, он навел на дона Луиса пистолет.

— Не шевелись, не то я размозжу тебе голову, — крикнул он.

Взгляды врагов скрестились. Глаза калеки горели, как в лихорадке, это были глаза больного человека. Он ползком, не опуская револьвера, подобрался к самому краю колодца, и снова зазвенел его дьявольский смех.

— Люпен! Люпен! Люпен! Готов! Нырнул-таки! Ха-ха! Ну и упорен же ты! Не предупреждал ли я тебя разве? Припомни: «Западня готова. Берегись, Люпен!» Вот и попался! Да ты почему не в тюрьме? Опять выпутался? Мошенник… Хорошо, что я предвидел и принял необходимые меры. А ловко скомбинировано, не так ли? Я знал, что полиция устремится по моим следам, но подумал: один только Люпен сумеет найти меня, покажем же ему дорогу… Вот колечко девицы со стебельком травы, вот ромашка, следы пальцев на песке… крест нацарапанный… уж тут не ошибешься. Каким же дураком ты меня считал? Чтобы я дал Флоранс играть в мальчика-с-пальчик? Вот и угодил прямо в пасть колодца, который я месяц тому назад на этот случай прикрыл пластинами дерна. Помнишь, «Западня готова!» И западня в моем вкусе. Да! Люблю я отделываться от людей при их благосклонном участии и по их доброй воле. Небось, понял в чем дело, а? Я сам не действую. Все они: вешаются, впрыскивают себе яд… или в колодец попадают, как ты, Арсен Люпен! О! Старина! Плохо твое дело. Ну и рожа же у тебя сейчас! Посмотри на своего ухажера, Флоранс!

Он остановился, трясясь от хохота и отвратительно гримасничая. Противник его слабел. Он тщетно старался удержаться, делая отчаянные усилия, корни выскальзывали из рук, он цеплялся за камни, закраины колодца и опускался все ниже.

— Так! Так! — снова забормотал негодяй, — с непривычки хорошо посмеяться, да и забавно же: Арсен Люпен в дыре. Флоранс под обрушающейся на нее горой. Вот зрелище! Да ты и не усердствуй, Люпен! Что за церемонии! Неужели испугался? Ах, ты современный Дон-Кихот! Спускайся, там и воды нет больше, не замочишься. Маленькое падение в неведомое и только… Туда, если камень бросить, не слышно падения. Смелее — миг один! То ли ты уже видел! Браво, ты решаешься? А? Как, даже не прощаешься? Не улыбаешься? До свидания, до свидания, Люпен.

Он умолк, ожидая страшной развязки, которую подготовил с такой гениальной изобретательностью.

Ждать пришлось недолго. Исчезли сначала подбородок, потом судорожно искривленный рот, глаза, полные ужаса, лоб, волосы, вся голова. Калека смотрел, как в экстазе…

Некоторое время за край пропасти цеплялись руки, упорные и бессильные. Но вот и они стали разжиматься и обессилели…