Екатерина Дорофеева - Тебя зовут Макс

– В больницу ему надо, – сказал Василич. Разбитый весь и не помнит ничего. Избил кто-то и выкинул на свалку.

– Эй, док, выйди, – позвал кого-то водитель «скорой».

Из машины выглянул молодой, несколько нелепый из-за крупных веснушек и больших ушей, но, одетый с иголочки, врач. Или санитар. Во всяком случае, вид у него был довольно деловой. Он как-то брезгливо оглядел нашу троицу, спросил, кому нужна помощь и, бегло осмотрев при свете фар мою разбитую голову, молча, кивнул водителю. Меня завели в машину и уложили на носилки. Я в который раз за последние сутки начал терять сознание, но сделал над собой усилие и посмотрел в окно. На обочине стояли Василич и Тимур. Василич перекрестил меня и что-то прошептал губами. Машина тронулась, а я не мог оторваться от совсем уже темной обочины, на которой стояли мои друзья. Теряя сознание, я подумал: «Мир не без добрых людей. Наверное, и я не совсем пропащий, если мне люди помогают. Чтобы не случилось, а Василича я еще увижу…».

ГЛАВА 4

Казалось, все происходит не со мной. Было на удивление спокойно. Нет, не так. Безразличие к происходящему – более точная характеристика для тех моих чувств, когда я парил над своим телом и наблюдал за действиями врачей.

– Срочно в операционную! – командовал один из них, врач лет сорока пяти, – черепно-мозговая травма, субдуральная гематома, сломано ребро справа, возможно осколочное повреждение правого легкого. Как вообще вы его довезли? Откуда он взялся?

– Ой, не спрашивайте Андрей Иванович, появился с волком и мужиком каким-то на дороге, как из-под земли выросли.

– Да ну? На ногах стоял? Не заливай, Вася. С такими травмами он максимум мог лежать на обочине и дышать через раз.

– Да я не обманываю! Вон, Витьку спросите, он нас привез.

– Верю, верю, не кипятись… Марина, давление и пульс контролируешь?

– Да, Андрей Иванович, давление восемьдесят на шестьдесят, пульс нитевидный, не фиксируется.

– Плохо дело… За операционной бригадой отправили?

– Да, уже едут.

– Хорошо. Василий, готовься, будешь ассистировать.

– Андрей Иванович, да я же ни разу…

– Отставить разговоры. Когда-то надо начинать. Готовься.

Наверное, мне несколько наскучило наблюдать за собой со стороны, и я вернулся, чтобы открыть глаза. Рядом со мной суетилась та самая Марина, приятная женщина с ярко-зелеными глазами. «Кошка», – подумал я и улыбнулся.

– Андрей Иванович, больной в себя пришел!

Андрей Иванович большими шагами подошел к моим носилкам.

– Да из чего ты сделан, приятель? – спросил врач, направляя на мои зрачки луч фонарика, – Я, конечно, рад, что ты жив, но такого не бывает. Фамилия? Имя? Отчество? Контакты родственников?

– Макс… Вроде бы. Больше не помню ничего. Даже имя не помню. Сказали мне, перед тем как на свалку бросить.

– Кто сказал? Что произошло? Вы понимаете, что я должен сообщить о вас в полицию?

– Док, вы меня вытащите только и сообщайте кому хотите. Мне терять нечего. Только искать… Я жить должен. Мне один хороший человек это сказал.

Андрей Иванович коротко кивнул, записал что-то в истории болезни и дал распоряжение Марине. Коридор больницы загудел от суеты и многочисленных голосов: приехала операционная бригада. Меня повезли в операционную. Странно, но я не испытывал страха перед медицинскими инструментами, аккуратно разложенными на столе. Кажется, в прошлой жизни я все это видел, прикасался ко всему этому. Я – хирург? Да ну нет. Я начинал на себя злиться за то, что не могу вспомнить свою собственную жизнь. Яркий свет прожектора. Обратный отсчет от десяти. Девять… Восемь… Андрей Иванович склонился надо мной… И Марина… Лица расплываются… Смешно мелькнули и пропали два больших уха молодого аспиранта Василия. Первый раз за последние сутки мне было по-настоящему спокойно и легко…

ГЛАВА 5

Отрывочные воспоминания атаковали мой больной мозг. Ни одного лица было не разобрать, картинки менялись слишком часто и были настолько смазанными, что приносили мучительную боль. Однако я понимал, что мое сознание совершает большую работу в поисках моей прошлой жизни. Я с большим трудом открыл глаза и снова их закрыл: приглушенный свет ночника показался мне яркой вспышкой. Смотреть на него было невозможно. Наверное, в этот момент я начал стонать. Точно не помню. Но рядом сразу же оказалась та самая медсестра-кошка Марина.

– Настоящий борец, умница, – подбодрила меня Марина и сразу затянула на моей руке манжету для измерения давления.