Андрей Орлов - Восемь розовых слонов

– Я вас предупреждал, Олег Владимирович, что эта пара – несносна, – проворчал Кобзарь, – Впрочем, Тропинин – еще щадящий вариант. Скоро увидите главного монстра. Вы будете впечатлены. Постарайтесь принять его таким, какой он есть. Желательно не вступать в пререкания и не напоминать, где вы работаете.

Мне кажется, капитан оробел. И правильно сделал. Сцена, последовавшая за нашим вторжением в дом, по накалу безмолвной ярости была бесподобной. Узнав, в чем дело, и какую мину подложили люди, которых он считал своими, доктор Краузе лишился дара речи и способности передвигаться. Он отгородился от людей стеной презрения. Поняв, что выгнать гостей не удастся, он еще больше замкнулся в себе. Когда в гостиной стали собираться люди, он сидел в своем кресле, исполненный брезгливого отношения к происходящему, и расточал молнии. Идея собрать всех вместе выглядела так себе, но оно того стоило. Я никогда не видел этих людей вживую – за исключением Риты Туманович и Софьи Моретти. Их компьютерный облик не особо отличался от реального. Это были обыкновенные люди! Такими людьми заполнена Москва и остальная часть Российской Федерации. Из прихожей доносился голос Тамары Михайловны – она просила посетителей вытирать ноги. Я сидел в углу, наблюдал из-под прищуренных век, как помещение наполняется удивленными людьми. Вебер пристроился неподалеку на стуле и чувствовал себя не в своей тарелке. Я украдкой подглядывал за ним. Он не был механическим изделием, смущался, выражал чувства. Об интеллектуальных способностях юриста первого класса я пока ничего не знал, но что-то подсказывало, что они имелись. Пусть не много, но все же…

– Олег Владимирович? – я повернулся к Веберу. Он вздрогнул.

– Слушаю, Дмитрий Сергеевич.

– Отвечайте тише,– я опасливо покосился на Кобзаря, который «растаптывал» ковер и готовил вступительную речь, – Девушка, приехавшая вместе с вами… кто она?

– Ну и мысли у вас, Дмитрий Сергеевич… Симпатичная девушка, спору нет. К сожалению, я женат. Когда Павел Викторович подобрал меня на «Китай-городе», она уже сидела в машине. Девушку зовут Даша, она племянница Павла Викторовича, сама иногородняя, обучается в Москве на юридическом. Понравилась? – Вебер смотрел на меня с удивлением – мол, в такое сложное время он еще интересуется девушками?

Образ незнакомки прочно въелся в память. Я гнал его, как засидевшегося гостя. Прибыли практически все. Надувал щеки владелец похоронного агентства Баев. Украдкой наблюдала за собравшимися пенсионерка Римма Марковна, при этом ее лицо, изъеденное мелкими морщинками, отражало сонм эмоций. Озадаченно, с легким испугом вертела стриженой головкой Рита Туманович. Сидел, скрестив на груди руки, худощавый офицер Корнилов с залысинами, устремленными к макушке. Он хмурился. Большим мыслителем этот парень не был, но чутьем обладал, и последнее подсказывало, что пригласили его не лечиться. Справа от двери пристроилась, отгородившись «магическим экраном», бледнолицая Оксана Чернорецкая. Девушка сглатывала, глаза ее казались безжизненными. На Оксану, не скрывая интереса, таращилась директриса дворца бракосочетания Моретти, но Оксана делала вид, что ее это не касается. В гостиную, крадучись, поглядывая исподлобья, вошел и прислонился к косяку писатель Рахметов.

– Добрый вечер, – поздоровался с аудиторией Кобзарь, – Не знаю, господа, знакомы ли вы друг с другом, но все вы пациенты доктора Краузе, с чем и поздравляю. Хотелось бы с вами поговорить. Прошу тишины. Сразу представлюсь – начальник уголовного розыска…

За Кобзаря я был спокоен. Невзирая на отсутствие гибкого ума и хроническую нехватку воображения, у Кобзаря имелась феноменальная способность держать на привязи любую аудиторию. Люди слушали, его, как гипнотизера – с неослабным вниманием. И хотя отношение их к сказанному было неоднозначным, никто не перебивал. Майор повествовал о загадочном письме – документальный факт. О мелких неприятностях у всех присутствующих, о гибели инженера Арнгольта, как апофеозе. Всё было разжевано, разложено по полочкам. Когда закончил Кобзарь, поднялся смущенный Вебер и поведал, что представляет Следственный комитет. Поставил в известность, что в городе Москве происходит сокращение поголовья психоаналитиков, ему очень жаль, и, похоже, чаяния на господина Краузе у присутствующих не сбудутся. В подобных условиях он не сможет продолжать лечение. Доктор Краузе при этом не проронил ни слова, он излучал презрение и брезгливость.