Андрей Орлов - Восемь розовых слонов

– Если вы о вчерашнем, то не берите в голову. Я тоже имею право быть услышанным. И не всегда мои мысли отличаются вздорностью и бесполезностью.

– Ваши права заканчиваются там, где начинаются ваши обязанности, – отрезал Краузе, выходя из оцепенения. – Умер человек, Дмитрий Сергеевич.

– Да уж понял, что не родился, – не зря меня терзали предчувствия, – Кто?

– Арнгольт. В восемь утра он, как обычно, отправился на работу. Машина вышла из строя – воспользовался метро. На станции «Беговая» пассажиру стало плохо, он вышел на перрон мертвецки бледный, шатался – по свидетельству очевидцев. Подбежали работники станции, вызвали скорую. Какое-то время он мог сидеть, позвонил жене Людмиле Борисовне, порывался встать. Скорая повезла Арнгольта в 14-ю больницу, туда же помчалась супруга. Предварительный диагноз инфаркт оказался неверен, дежурный врач склонялся к мысли, что это мышечный паралич, вызванный введением под кожу сильнодействующего вещества, наподобие строфантина…

– В толпе укололи, – догадался я, – Куда уж проще в этой давке. Мог даже не почувствовать.

– Он и не почувствовал. В больнице пришел в себя, выразил недоумение по поводу случившегося. Сначала ощутил зуд под кожей в районе плеча, онемели язык, губы, давило в груди, тошнило, кружилась голова. Людмила Борисовна пятнадцать минут назад позвонила мне из больницы… Я знал ее, лечил от невроза несколько лет назад. Когда с ее мужем стало происходить неладное, она – не зная о его тяге к симпатичному бармену – посоветовала Арнгольту обратиться ко мне. Женщина волновалась, сообщила, что Игорю Николаевичу ставят капельницу, колют какие-то лекарства. Я уверил ее, что все будет нормально. А после того, как вызвал вас, не стерпел, позвонил в больницу. Пациент по фамилии Арнгольт скончался несколько минут назад… Антидота не нашли, у больного начались конвульсии, кровь пошла из глаз, он умер от паралича дыхательных мышц… – доктор был таким бледным, словно его самого укололи.

– Укол смертельного вещества, – пробормотал я, – Паршивая штука и надежное средство в толпе. Надеюсь, вы в курсе, что один из психоаналитиков, преставившихся неделю назад, пал жертвой подкожной инъекции яда. Во всяком случае, это одна из ведущих версий.

Доктор Краузе об этом не знал. Телефон соскользнул на ковер, он даже не заметил.

– Сообщим Кобзарю?

– Не нужно…

– Странный вы, – пожал я плечами, – Ну, конечно, мы же не ищем легких путей. Минуточку! – осенило меня, – Я догадался! Визит господ из организации, название которой не называем! Угадал, Александр Петрович? Вы старательно замалчиваете эту тему. Не хотите подключать полицию. Что вам сказали господа? Что бы ни случилось, делать вид, будто ничего не происходит? Значит, изначально предполагалось нечто подобное?

– Отстаньте от меня с вашими инсинуациями, – Краузе задрожал от бешенства, – Не знаете – так нечего строить из себя шибко умного!

– Да я вообще наемный работник! – вскричал я, – Куда пойти, чего изволите. Собственное мнение иметь не положено, а вид иметь придурковатый и подобострастный. Мозговой центр – это вы. Разрешите заткнуться, Александр Петрович? Будут поручения?

– Ступайте вон! – завопил Краузе.

Я разозлился не на шутку. Просто кипел от гнева, обиды и непонимания. Доктор Краузе в своем стремлении ничего не делать готов был горы свернуть! Не скажу, что я не побаивался наших доблестных специальных служб, но через эту «фобию» перешагнул. Я позвонил майору Кобзарю – поскольку лично МНЕ не поступало пожеланий воздержаться от общения с полицией.

– И снова вы, – погрустнел Кобзарь, – Когда это кончится? Нашему управлению каждый день приходится раскрывать десятки преступлений…

Я деликатно промолчал. Лучше не знать, из чего делают колбасу и как раскрывают преступления.

– Что вам, Дмитрий Сергеевич? Вы просили – я сбросил информацию.

Я поведал в сгущенных красках, что наш дражайший психоаналитик в беде, нужно срочно принимать меры. Дополнительные восемь убийств (включая убийство Краузе) вряд ли украсят отчетность управления. Просматриваются два варианта. Первый – отселить доктора куда-нибудь в медвежий угол, и пусть голова болит у деревенских участковых. Второй – немедленно впрячься в дело, бросив вызов труженикам плаща и кинжала.

– Звучит как тост, – проворчал впечатленный Кобзарь, – А теперь давайте заново и без патетики.

Он слушал, недоверчиво урча.

– И что вы предлагаете?