Лиза Гарднер - Ничего не бойся

Ди-Ди задумалась.

– Конечная цель, крещендо, – пробормотала она. – Ведь эта игра не может продолжаться вечно. Убийца с розой должен эффектно ее закончить. Убийство дочери своего кумира – самое то. Кровавый финал.

– И что потом? Исчезнет, будто его никогда и не было? – Фил скорчил гримасу. – Какой-то скучный финал, ты так не думаешь? Что в жизни, что в книге.

– Ты прав, отчаянные времена требуют отчаянных мер. В противном случае Чарли не сможет наполнить книгу эксклюзивным контентом, а также не получит права на ее публикацию. Чтобы план сработал, Убийцу с розой должны поймать. Но каким образом?.. – Ди-Ди потерла висок, у нее начала болеть голова.

– Считаешь, Чарли планирует сдаться? – спросил Фил. – Подожди, это тоже сомнительный выход. Заключенные не могут извлечь выгоду из своих преступлений. Мы засадим Чарли за решетку – его писательской карьере конец.

– Ему нужен козел отпущения, – заключила Ди-Ди. – Это единственный выход. Он подставит кого-то другого вместо себя. Черт возьми, может быть, для этого он и рассказал нам о Сэмюеле Хейсе. Чарли убьет доктора Глен, а затем вернется в квартиру Хейса и усыпит его при помощи хлороформа. Как только Хейс потеряет сознание, Чарли спрячет в его квартире орудие убийства или даже напишет за него предсмертную записку, а потом погрузит Хейса в ванну…

– В ванну? Почему именно в ванну?

Напарники уже подъезжали к дому Чарли, поэтому Ди-Ди заговорила быстрее:

– Потому что именно так умер Гарри Дэй, забыл? Забрался в ванну и вскрыл себе вены. Достойное завершение криминальной карьеры. Как только дело будет закрыто, Чарли отдаст свою книгу в печать. Через пять или шесть месяцев Чарли подпишет самый крупный контракт с издательством в своей жизни, параллельно принимая участие во всех ток-шоу страны. Может быть, он даже откроет свое собственное шоу, а-ля Нэнси Грейс или Джон Уолш. Слава и богатство. Чего еще может желать убийца-миссионер?

– Чтобы Сэмюель Хейс не был калекой.

– Да это мелочи.

Наконец Фил остановил машину, и Ди-Ди тут же вышла на улицу. Она больше не чувствовала боли в плече, не чувствовала Мелвина, не чувствовала головной боли. Остались только волнительное предвкушение и адреналин. За это она и любила свою работу.

– Стой, – раздался строгий голос Фила. – Подожди, – снова приказал он, и Ди-Ди невольно остановилась. – Ты же не собираешься в одиночку противостоять возможному убийце, Ди-Ди? Ты ведь даже не на службе. Если что-то вдруг случится… Алекс меня убьет.

– Не убьет, – рассудительно заметила она. – Просто немного покалечит.

– Ди-Ди.

– Фил.

– Ди-Ди.

– Я не останусь сидеть в машине, как беспомощный щенок. Мы напарники. Ты всегда прикрывал мой тыл, а я – твой. А теперь дай мне тот пистолет, который ты хранишь в своем бардачке. В случае чего мне хватит сил, чтобы воспользоваться им по назначению. К тому же давай не будем бежать впереди паровоза.

– Что ты имеешь в виду?

– Разведем Чарли, как до этого развели Хейса. Мы здесь не для того, чтобы обвинять его в убийствах, мы приехали, чтобы поговорить с ним о побеге Шаны Дэй из тюрьмы. Нас очень беспокоит его безопасность, мы ведь все-таки его добрые приятели. Эй, Чарли, раз уж мы здесь, почему бы нам не проверить все замки на окнах и дверях и не убедиться в твоей безопасности?

Ди-Ди видела, что Филу по-прежнему не нравится эта идея, но они все равно вместе вошли в дом, по большей части из-за того, что Фил совсем не умел ей отказывать.

Он шел впереди, а Ди-Ди послушно следовала в двух шагах позади напарника.

Оба немного запыхались, пока поднимались наверх. Как только детективы оказались напротив нужной двери, Фил снова жестом приказал Ди-Ди отойти в сторону. Та неохотно повиновалась, но в итоге оказалось, что все было зря. Фил стучал и стучал в дверь, но Чарли так и не открыл.

Пицца пошла как-то не очень. Я съела всего один кусок и запила его бутылочкой пива, но мне казалось, что на дне моего желудка лежит кирпич. Я обеспокоенно пошла на кухню, чувствуя тошноту и медленно наваливающуюся усталость.

События последних нескольких дней наконец дали о себе знать. За любым всплеском адреналина всегда следует неминуемое физическое истощение.

Напротив меня сидела Шана, ей было так же плохо, как и мне. Она съела большую часть пиццы, о чем теперь, судя по выражению ее лица, сильно жалела. Она тоже открыла пиво, но выпила только полбутылки. Шана проявляла куда больше сдержанности, чем я себе представляла. В четырнадцать она наверняка опустошала целые бочки с пивом, а моя сорокачетырехлетняя визави, оказывается, научилась терпению и дисциплине.