Йорг Маурер - Чисто альпийское убийство

— Они едут к тем, кто едет к тем, кто едет туда.

— Границы?

— Что вы имеете в виду?

— Срок выполнения заказа в моем случае?

— Завтра.

Лежак того человека так и стоял на прежнем месте. Антонио аккуратно сложил его, затем свернул газету «Стампа» и сунул к себе в карман. Песок на том месте, где недавно сидел убитый, был слегка взрыт. Антонио разгладил его ногой. Голенький малыш в памперсе приковылял к нему и стал внимательно наблюдать за тем, что он делает. Впервые за долгое время Антонио улыбнулся, и ребенок бросился прочь с истошным воплем.

— Итак, давайте наконец начнем совещание.

Еннервайн делал все от него зависящее, однако коллеги никак не могли успокоиться, ведь чистенькие и переодетые в форму с чужого плеча шеф и психолог смотрелись едва ли не комичнее, чем в обличье навозных жуков. На плечах Еннервайна красовалась зеленая униформа деревенского копа, а этот персонаж благодаря многочисленным фильмам и сериалам ассоциировался исключительно с наивным остолопом, появившимся лишь для того, чтобы сморозить какую-нибудь глупость. На Марии была форма сотрудницы парковочной полиции, и этот образ рабочей пчелки как нельзя лучше подходил ей, считала Николь Шваттке. Когда незадачливые преследователи «кожаных шорт» переступили порог комнаты в таком «разжалованном» виде, хохот поднялся просто оглушительный.

— Прошу всех быть посерьезнее, — нахмурился Еннервайн. — Через сорок пять минут начнется пресс-конференция, так что долго рассуждать у нас не получится.

— Наверное, наше присутствие здесь не обязательно? — переглянулся с Остлером Хёлльайзен, и местные полицейские засобирались уходить.

— Нет, останьтесь, — попросил Еннервайн. — Вы лучше нашего ориентируетесь на местности и знаете менталитет здешних жителей. Кроме того, вы провернули большую работу. В том, что в культурном центре не разразилось еще чего-нибудь пострашнее, есть и ваша заслуга.

Остлер и Хёлльайзен напыжились от гордости.

— Можете оформить это совещание как переработку, — сказал Еннервайн.

— Вы серьезно?

— Нет, шучу.

Хёлльайзен и Остлер опять сникли.

— Сначала по поводу того типа в баварском костюме, — открыл совещание гаупткомиссар. — Я, конечно, допускаю, что он не имеет никакого отношения к случившемуся и относится всего лишь к подражателям. Однако склоняюсь к тому, что этот человек искал наверху какую-то совершенно определенную вещь. И может быть, даже нашел, на беду всем нам. Но если его опередил Беккер, тогда нам повезло.

Все присутствующие согласно кивнули.

— Сам факт появления на крыше неустановленного лица подкрепляет мое предположение, что на чердаке произошло нечто большее, чем кажется на первый взгляд. По-хорошему надо бы выставить в здании охрану…

— Уже выставили, — перебил Хёлльайзен. — Пока вы переодевались, я организовал усиление. Теперь концертный зал взят в кольцо. Ни одна живая душа не сможет войти или выйти без того, чтобы мы не узнали об этом.

— Отлично, Хёлльайзен. — Еннервайн оглядел лица коллег. — Теперь я готов выслушать ваши отчеты.

— Можно, я первый? — встрепенулся Остлер. — В участок приходил Тони Харригль, владелец…

— Что-что? Я не ослышалась? — ахнула Николь Шваттке. — Здесь был сам хозяин спортивного магазина «Харригль»?

— Да, именно он. А в чем дело?

— Я тоже нашла кое-какую информацию об этом человеке. Ой, я перебила вас, простите, пожалуйста.

— Значит, Тони Харригль, член совета общины…

— И член партии? — спросил кто-то.

— Да, — ответил Остлер, — однако не той, о которой вы подумали. Программа баварской партии-гегемона кажется Харриглю слишком приземленной. На его вкус, в ней недостает истинно баварского духа, и при этом слишком выпирает левизна. И он вступил в другую, более радикальную организацию, действующую под девизом: «Нет засилью иностранцев!»

— Вот как? И такие девизы проходят на курорте, который живет на доходы с этих самых иностранцев?

— По крайней мере сам Харригль заявил под протокол, — продолжал Остлер, — что изначально билеты на двенадцатое и тринадцатое места принадлежали ему. Он передарил их Инго Штоффрегену. И теперь вы можете себе представить, что нафантазировал этот Харригль!

— Он решил, будто на него готовилось покушение?

— Да, об этом он по крайней мере трещит на каждом углу. Считает свою персону настолько важной, что для ее устранения враги готовы даже нанять киллера-камикадзе. Тони Харригль прочерчивает смелые, очень смелые параллели — тут и саксонское происхождение Евгения Либшера, и развал СССР, и суданские базы подготовки террористов-смертников…