Николас Блейк - Убийство на пивоварне. Чудовище должно умереть (сборник)

– Все указывает на Феликса Кернса.

– Вы можете объяснить, зачем Феликсу оплачивать услуги недешевого детектива и бить его по голове клюшкой для гольфа? – спросил Найджел, разглядывая тост. – Простите за грубость, но это называется гадить в собственном гнезде.

– Возможно – это только предположение, – именно сейчас ему потребовалось вывести вас из строя.

– Охотно верю, что эта мысль могла закрасться к нему в голову. Едва ли он просто решил отработать удар в темном коридоре, – поддел инспектора Найджел.

– Но и это не все, – продолжил Блаунт, который явно чувствовал себя не в своей тарелке. – Видите ли, мистер Стрейнджуэйс, мы обнаружили отпечатки на ключе и на внутренней ручке, а также на внешней ручке и на стекле снаружи. Кто-то закрыл за собой дверь, одной рукой притянув ручку, другой опершись о стекло.

– А что тут удивительного?

– Дело в том, что отпечатки не принадлежат никому из замешанных в этом деле, а также никому из персонала гостиницы. А из постояльцев здесь сейчас только вы с женой.

Найджел рывком сел на постели, виски тут же пронзила боль.

– Значит, это не Феликс!

– Здесь и кроется загадка. Если Кернс хотел, чтобы мы думали, будто вас ударил кто-то пришлый, он мог открыть дверь, используя носовой платок, но кто тогда оставил отпечатки на оконном стекле снаружи?

– Только этого не хватало, – простонал Найджел. – Загадочный незнакомец, который появляется как раз тогда… впрочем, разбирайтесь с ним сами. А я пока навещу генерала Шривенхема…

Полчаса спустя Найджел и Джорджия уселись на заднее сиденье арендованного автомобиля. И именно в эту минуту горничная, которую задержали утренние изыскания инспектора Блаунта, вошла в комнату Фила Рэттери…

Около одиннадцати автомобиль остановился перед домом генерала Шривенхема. Дверь отворилась, и перед гостями предстал обширный вестибюль, полы и стены которого покрывали тигровые шкуры и прочие охотничьи трофеи. Даже привычная к опасностям Джорджия вздрогнула, когда со всех сторон на нее уставились разверстые пасти и оскаленные клыки.

– Наверняка слуги каждое утро полируют им зубы, – прошептала она мужу.

– Весьма вероятно. «Не могу видеть. Они умерли молодыми» [60].

Горничная открыла дверь налево. Оттуда доносились тихие, жалобные звуки клавикордов – кто-то неуверенно наигрывал баховскую прелюдию ре мажор. Казалось, что нежные, хрупкие звуки тонут в безмолвном реве тигров. Прелюдия завершилась на долгой дрожащей ноте, и невидимый пианист с усердием занялся фугой. Джорджия и Найджел замерли, очарованные. Наконец музыка стихла, и раздался голос:

– Кто? Что? Почему вы их не впустили? Разве можно держать гостей в коридоре?

В дверях возник пожилой джентльмен в бриджах, пиджаке с поясом и твидовой охотничьей шляпе.

– Восхищаетесь моими трофеями? – спросил хозяин дома, щуря старческие голубые глаза.

– И музыкой, – ответил Найджел. – Самая восхитительная из прелюдий, не правда ли?

– Рад это слышать. Я тоже так думаю, но я плохо разбираюсь в музыке. По правде сказать, я до сих пор не освоил клавикорды. Превосходный инструмент, купил его несколько месяцев назад. Словно феи танцуют, ну, вы понимаете, в духе Ариэля. Как вы сказали, ваше имя?

– Стрейнджуэйс. Найджел Стрейнджуэйс. А это моя жена.

Генерал пожал руки им обоим, бросив на Джорджию игривый взгляд. Джорджия улыбнулась ему, борясь с желанием спросить очаровательного старика, всегда ли он надевает твидовую шляпу, исполняя Баха. Шляпа казалась ей самым подходящим головным убором для игры на клавикордах.

– У нас есть рекомендательное письмо от Фрэнка Кернса.

– Кернс? Знаю такого. Бедный малый, его сынишку насмерть сбил автомобиль. Ужасная трагедия. Боюсь, несчастный после случившегося слегка повредился умом.

– Почему вы так решили?

– Недавно со мной произошла удивительная история. Невероятная! Каждый четверг я пью чай в Челтнеме, у Баннера. Смотрю кинокартину, потом ем шоколадные кексы – у Баннера лучшие кексы в Англии, советую вам непременно попробовать! Вечно объедаюсь как свинья. Так вот, в тот раз, могу поклясться, я заметил за столиком в углу Кернса. Худощавый, с бородкой. Кернс уехал месяца два назад и еще тогда, по-моему, начал отращивать бороду. Терпеть не могу растительность на лице. Знаю, бороды носят наши бравые моряки, однако британский флот не выигрывал морских сражений со времен Трафальгара. А посмотрите, что творится сейчас на Средиземном море!.. Так, о чем это я? А, Кернс. Я хотел заговорить с ним, но он шарахнулся от меня, он и его приятель, здоровый усатый тип, на вид грубиян. Так вот, Кернс – или малый, похожий на Кернса, – шарахнулся от меня, словно заяц, и потащил за собой приятеля. Я окликнул его по имени, он не отозвался, и тогда я сказал себе, должно быть, это вовсе не Кернс.