Николас Блейк - Убийство на пивоварне. Чудовище должно умереть (сборник)

– Не вижу связи.

– Нам известно, что она потребовала, чтобы Карфакс унял Роду и не допустил скандала. И была весьма рассержена, когда тот заявил, что готов дать Роде развод. Допустим, это была ее последняя попытка закончить дело миром, и старая леди решила, что лучше убить Джорджа, чем позволить скандалу опорочить незапятнанную репутацию семьи. Она умоляла сына порвать с Родой, она умоляла Карфакса вмешаться – они не послушались. Оставался стрихнин.

– Признаться, я и сам об этом думал, однако у вашей теории есть два существенных изъяна…

– А именно?

– Обычно матери не убивают сыновей ради семейной чести. Даже думать о таком не хочу.

– Обычно не убивают, тем не менее Этель Рэттери – дама суровой закалки, настоящая патрицианка, к тому же явно не в себе. Она помешана на власти, превыше всего ставит семейную честь и, будучи праведной викторианкой, считает скандал на сексуальной почве высшим позором. Вот вам три предпосылки для убийства. А второй изъян?

– Второй изъян – ваше предположение, что Джордж якобы рассказал матери о дневнике. Вы считаете, что отравление было запасным вариантом на случай, если Кернсу не удастся утопить Рэттери. Если бы решение отравить сына зависело от успеха переговоров с Карфаксом, миссис Рэттери поговорила бы с ним раньше. Допустим, Карфакс согласился бы унять Роду, а Кернс все равно утопил бы Джорджа. Не сходится.

– Вы смешали две моих версии в кучу. Я предположил, что миссис Рэттери, равно как и Джордж, знали о плане Феликса из его дневника. Полагаю, Джордж сказал матери, что притворится несведущим, чтобы окончательно вывести Феликса на чистую воду, а в критический момент откроет карты, заявив, что отослал его дневник поверенному. Джордж не позволил бы себя утопить. Его мать об этом знала и строила собственные планы.

– Звучит правдоподобно. Однако как странно! Миссис Рэттери, Вайолетт Рэттери, Карфакс и Кернс имели возможность и мотив для убийства Джорджа Рэттери. И кстати, мисс Лоусон тоже, хотя с мотивом у нее сложнее. Самое удивительное, что ни у одного из них нет алиби, а ничто на свете так не греет душу старому инспектору, как надежное алиби!

– А Рода Карфакс?

– У нее алиби слишком надежное. С половины одиннадцатого до шести играла на теннисном турнире в Челтнеме, затем ужинала с друзьями в «Оленьем роге», домой вернулась после девяти. Конечно, мы еще проверяем ее показания, но крайне маловероятно, что у нее была возможность незаметно улизнуть с соревнований.

– Видимо, Роду придется исключить из числа подозреваемых. Итак, куда мы двинемся дальше?

– Я намерен снова допросить миссис Рэттери. Я шел к ней, когда вы чуть не убили меня той бутылкой.

– Позволите пойти с вами?

– Только уговор – допрос веду я.

До сих пор Найджелу не выпадало случая хорошенько разглядеть мать Джорджа. Во время прошлого бурного объяснения в будуаре Вайолетт им было не до того. Теперь миссис Рэттери стояла посредине комнаты, протягивая ему руку, и больше всего походила на модель для статуи ангела смерти. На суровом лице застыло выражение приличествующей случаю скорби, но казалось, что она не ощущает ни горя, ни сожалений, ни жалости, ни страха. Не модель для статуи, а сама статуя. А внутри у нее, подумал Найджел, холодное каменное сердце. Касаясь руки старой леди, он мельком заметил большую волосатую родинку на предплечье. Отвратительное зрелище, но хотя бы что-то человеческое.

Кивнув посетителям, миссис Рэттери прошествовала к креслу. Иллюзия вмиг рассеялась: мужчины увидели не ангела смерти и не столп черной соли, а всего лишь неуклюжую старуху с очень короткими ногами. Ее первые слова заставили Найджела вздрогнуть. Выпрямившись в кресле с высокой спинкой и сложив руки на коленях, она обратилась к Блаунту:

– Я пришла к заключению, инспектор, что это был несчастный случай. Так будет лучше для всех. Поэтому мы больше не нуждаемся в ваших услугах. Когда ваши люди смогут покинуть мой дом?

Инспектор был стреляный воробей, не из тех, кого легко сбить с толку, во всяком случае, никогда не позволял чувствам отражаться на лице, но сейчас он явно оторопел. Найджел вытащил сигарету и снова засунул в портсигар. Старуха ненормальная, подумал он, совсем выжила из ума. Наконец Блаунт обрел дар речи.

– Что заставляет вас так полагать, мэм? – спросил он вежливо.

– У моего сына не было врагов, а Рэттери не кончают жизнь самоубийством. Остается несчастный случай.