Ширли Джексон - Солнечные часы

– Какая жестокость! – Мисс Огилви сникла в кресле. – Я не заслужила!..

– Может, и нет, но ничего не могу с собой поделать – на меня накатил приступ щедрости. Я настаиваю!

– А я? Меня тоже выгонят?

– Дорогая тетя Фэнни, это ведь твой дом! Неужели ты думаешь, что я выброшу тебя из собственного дома? Ты жила здесь с самого детства – с мамой, с папой. Я помню твоего отца, замечательный был человек.

– Оставь в покое моих родителей! Мой брат…

– Да, – перебила миссис Хэллоран. – В бальной зале ты танцевала свой первый и единственный танец; тогда тебя звали мисс Хэллоран – мы не должны терять из виду мисс Хэллоран в нашей тете Фэнни. Впрочем, теперь мы с твоим братом остались одни; мы ни разу не оставались одни в этом доме с самой свадьбы. Не беспокойся, здесь хватит места для нас обеих, Фэнни, – добавила она снисходительно.

– Я так никогда не думала, – возразила тетя Фэнни.

– А помнишь башню? Ее построил твой отец; там, кажется, планировали устроить обсерваторию? В ней можно расположиться с большим комфортом. Я даже разрешаю тебе взять немного мебели. Можешь забрать все, что хочешь, за исключением, разумеется, предметов, обладающих сентиментальной ценностью: голубая ваза из холла отойдет мисс Огилви.

– Я возьму драгоценности своей матери.

– Теперь люди станут поговаривать о башне, в которой водятся привидения, – засмеялась миссис Хэллоран. – Так, кто у нас остался? Мэри-Джейн будет здесь одиноко. Я уверена, что она питала к Лайонелу искренние чувства, хотя о природе этих чувств распространяться не стану. Пожалуй, отошлю Мэри-Джейн домой. Лайонел нашел ее в городе, в публичной библиотеке – вот пусть туда и возвращается. В то время у Мэри-Джейн была небольшая квартира; я распоряжусь, чтобы ее вернули. Ей совсем не обязательно работать, я проявлю достаточную щедрость. Может, возобновит связи со старыми друзьями… Правда, боюсь, второго Лайонела она больше не встретит – ей и первого хватило за глаза.

– А Фэнси? – пролепетала мисс Огилви. – Ведь я ее гувернантка и обязана…

– А Фэнси теперь тоже моя, – улыбнулась миссис Хэллоран. – Однажды все, чем я владею, перейдет ей, поэтому Фэнси я оставлю при себе.

– По-моему, вы с нами шутите, – безжизненным голосом произнес Эссекс. – Хотите, чтобы мы испугались и начали умолять, а вы посмеетесь и скажете, что пошутили…

– Вы и вправду так думаете, Эссекс? Тогда интересно будет посмотреть, как далеко зайдет моя шутка, прежде чем вы начнете умолять. Ричард?

Мистер Хэллоран открыл глаза и улыбнулся.

– Пора спать, – весело сказал он.

Миссис Хэллоран взялась за ручки и повернула кресло.

– Спокойной ночи, – попрощался мистер Хэллоран, и миссис Хэллоран довезла кресло почти до двери, прежде чем Эссекс подбежал и открыл ее.

Мисс Огилви негромко плакала; когда умер Лайонел, она пустила лишь пару слезинок – больше ради проформы, чтобы нос не покраснел. Тетя Фэнни мрачно смотрела в огонь, сложив руки на коленях; после ухода брата и золовки она не проронила ни слова. Эссекс ходил из угла в угол, поскольку в неподвижности слишком отчетливо видел себя самое.

– Раболепствовал, подносил, лгал, шпионил, пресмыкался – и вот меня выставили за дверь, как я того и заслуживаю. Тетя Фэнни, мисс Огилви – мы все достойны презрения.

– Я старалась делать то, что должно, – всхлипнула мисс Огилви. – Она не имела права так со мной разговаривать!

– И верно, – продолжал Эссекс. – Я-то думал, что умен, проворен и неуязвим, а это вовсе не надежная защита. Я думал, она ко мне привязана, а сам превратился в ручную обезьянку!

– Могла бы сообщить помягче, – сетовала мисс Огилви.

– В гориллу, нелепое чудовище…

– Тихо! – вдруг скомандовала тетя Фэнни.

Они оглянулись, удивленные: тетя Фэнни пристально смотрела в сторону выхода. Дверь отворилась, и в комнату проскользнула Фэнси.

– Дедушке не понравится, что ты спустилась вниз так поздно. Сейчас же ступай в свою комнату! – велела тетя Фэнни.

Не обращая на нее ни малейшего внимания, Фэнси подошла к камину и села на коврик, скрестив ноги.

– Я здесь часто бываю, когда вы все спите. – Она в упор посмотрела на мисс Огилви. – А ты храпишь!

– Тебя следует отшлепать! – негодующе фыркнула та.

Фэнси любовно провела рукой по мягкому ворсу.

– Когда бабушка умрет, все это будет моим. Весь дом будет моим, и никто мне не помешает!

– Твой дедушка… мой брат… – начала тетя Фэнни.

– Ну конечно, я понимаю, что дом принадлежит дедушке, – возразила Фэнни с интонацией взрослого, объясняющего неразумному ребенку, – но ведь на самом-то деле нет. Иногда мне хочется, чтобы бабушка умерла.