Леннокс еще никогда меня не подводил, не подвел он меня и на этот раз. В шесть вечера мы уже сидели с ним в моем милом маленьком садике и наслаждались столь необходимой нам обоим выпивкой. Леннокс задавал вопросы спокойно и профессионально, я отвечал. Леннокс — не то что этот простофиля Фишер: он сразу же понял, насколько важна проблема солодового виски. Правда, некоторые из его вопросов тоже показались мне неуместными — они явно вели в тупик, например, о роли женщин в этой истории. Но, как мне кажется, я помог крестнику вернуться на правильный путь, рассказав ему о Ларкине. Его татуировка и надписи на стенах моего подвала — несомненно, звенья одной цепи. Мой крестник только улыбнулся и кивнул.
Поскольку именно Леннокс распутал это трудное дело (хотя я тоже сыграл в расследовании свою роль, пусть и скромную), я считаю, что должен представить его тем читателям, которые еще не знакомы с ним по его замечательным статьям.
Леннокс — сейчас ему тридцать восемь лет — был единственным сыном моего старого друга, который с куда большим достоинством, чем я, служил в песках Западной Африки. Сейчас мой крестник - «репортер-исследователь», как он себя называет, или, как говорю я, когда хочу его поддразнить, «разгребатель грязи» и «навозный жук». Его биографию я расскажу лишь вкратце. Он получил степень бакалавра гуманитарных наук в колледже св. Магдалены в Оксфорде, затем, как и отец, служил в армии. Об этом периоде своей жизни он почему-то рассказывать не любит, и, рано выйдя в отставку, пренебрег моим советом найти хорошее место в каком-нибудь коммерческом банке и пошел работать в толстый журнал, слишком, на мой вкус, левый. Именно там он начал свою журналистскую карьеру и быстро пошел вверх.
Мой крестник — не из тех, кого легко скрутить. Он умеет стоять на своем, а в поисках истины может быть и безжалостным — по крайней мере, я знаю одного бывшего члена кабинета министров, который наверняка разделяет мое мнение. А ради моих читательниц женского пола — они ведь любят такие подробности — сообщаю, что Леннокс высокого, выше шести футов, роста, строен, атлетически сложен, у него темные волосы и зеленые глаза, короче, привлекательный мужчина. Несмотря на то, что он любит женщин и они отвечают ему взаимностью (даже эта тощая стерва Ванесса Долри перед ним не устояла), он до сих пор не женат. Я отношу сей факт на счет моего благотворного влияния — хотя в наши дни холостяки вышли из моды и даже кажутся подозрительными, я по-прежнему считаю это состояние самым для мужчины подходящим.
Итак, в тот вечер Леннокс слушал меня, по обыкновению, с пристальным вниманием. Он с детства знаком с обитателями Ступл Гардетт, и потому вопросы его были точными и ясными. Ничего удивительного, что он загорелся интересом к делу и где-то около семи предложил мне прогуляться к Пэррок-хаузу.
Мы решили сократить путь и отправились через церковный двор — мне всегда нравился открывавшийся оттуда вид, поэтому я, по обыкновению, приостановился у порога церкви, а Леннокс отправился на кладбище разглядывать памятники. Внимание его привлекла плита на могиле дорогой Эдит Долри. Вечернее солнце заливало окрестности золотым светом. Я стоял, думал о прошлом и с оптимизмом смотрел в будущее. Мой крестник и я — два знаменитых сыщика! Какие улики найдем мы в Пэррок-хаузе? В молодости я был большим любителем детективных романов, и потому думал об отпечатках пальцев, о собаках-ищейках, лающих в ночи, о прочих столь же интересных и замечательных вещах, но тут приятный ход моих мыслей был нарушен. Рядом с нами возникла Ванесса Долри. Она объявила, что де прогуливает свою собаку, но, заметив взгляд, который она устремила на моего крестника, я понял, что это лишь предлог, причем не самый изящный.
К моему глубокому удивлению (впрочем, его отношение к мисс Долри всегда отличалось от моего), Леннокс пригласил ее пройтись с нами. Мы прошли в сад Пэррок- хауза через церковные ворота. Я шел позади, разглядывая наряд Ванессы Долри — нелепая майка поверх очень нескромной юбчонки, затем взгляд мой упал на шрамы в земле, оставленные выкорчеванным тисовым лабиринтом. И то, и другое зрелище были поистине отвратительны!
Тут я мысленно перенесся в один чудесный вечер 1948 года, когда в этом лабиринте... И вдруг Ванесса Долри отчаянно завопила, а мой крестник воскликнул:
— Не смотрите в ту сторону!
Я поспешил подойти поближе и увидел то, что так напугало Ванессу: свежевырытую могилу, импровизированное место упокоения бедного брата Виктора. Он лежал там, где когда-то рос старый тис. Могилу зарыть не успели или не захотели, лишь поставили в голове и в ногах по куску необработанного известняка.
Читать дальше