Энни Кей - Быть Мад

– Мэдди, прежде всего не я должен был рассказать тебе об этом. Мы не были с твоей тетей вместе, когда это произошло. Не были семьей. Все это случилось до меня, – он продолжал крутить шнур. – Чтобы воспоминания не шли за тобой и Зоуи по пятам, мы с ней поженились, она взяла мою фамилию. Мы начали с нуля, желая оставить прошлое. Я ведь и сам не знал, пока мне родители не рассказали. Я не слежу за звездной жизнью: актеры, певцы, бог их знает. А они показали мне газеты. Отговорить хотели от свадьбы. Но кто бы мог меня отговорить? Она моя половинка. Зоуи никогда не рассказывала об этом, а я не спрашивал подробностей. Мне хотелось спасти ее, помочь, а не устраивать допрос о смерти сестры, о зяте-убийце.

Он быстро посмотрел на меня и поспешно добавил:

– Это грубо, прости, он твой отец. Да и он ли это сделал – кто теперь разберет? Не отпирался – не значит признался. Говорят, покончить с собой – это красноречивее признания, – он пожал плечами. – Кто знает? Может, он просто не мог жить без нее…

Я задумалась: эта мысль не приходила мне в голову из-за письма мамы. Но оно, хотя должно было помочь мне разобраться в случившемся, только сильнее запутывало меня.

Дядя Том наконец отложил проклятый шнур.

– Как ты, детка?

– Сама не знаю, – выдохнула я.

– Хорошо, что у тебя отпуск: будет время все переварить, прежде чем на работу возвращаться.

Его слова вернули меня к плану, и я привстала.

– Ох, я… Как раз зашла, чтобы переодеться перед походом туда… Я увольняюсь.

Мне так понравилось звучание этих слов, что я даже улыбнулась.

Дядя Том был шокирован.

– Мэдди, милая, зачем так резко реагировать. Все в прошлом. Ты можешь жить и работать, как раньше, ведь именно для этого от тебя все скрывали – чтобы твоя жизнь была обычной, нормальной…

– Погоди, погоди, – перебила я. – О чем ты говоришь? Я ухожу с работы не из-за нервного срыва. Мне просто незачем работать!

Он выглядел озадаченным.

– Почему?

– Вот черт… Ты не знал…

– Мэдди, да что происходит? – он начал всерьез волноваться.

Я собралась с духом и максимально спокойно произнесла:

– Родители оставили мне приличное наследство, и все эти годы на мое содержание Зоуи ежемесячно получала…

Дядя Том резко переменился в лице, и я догадалась почему. Нет, в нем не было моих сожалений об упущенных возможностях купить в начальных классах игровую приставку или самый большой домик для Барби, не было печали о жизни в маленьком доме. Зоуи ему врала больше двадцати лет.

– Так вот почему контракт, – пробормотал он, чуть шевеля губами.

Он, большой, сильный мужчина, как-то весь поник, съежился, стал меньше в несколько раз. Я почувствовала себя крайне беспомощной и совершенно не представляла, что можно для него сделать. Ужасно не хотелось оставлять его одного и уходить.

Я подошла к нему и обняла сзади за шею, свободной рукой набирая сообщение Джей Си с просьбой приехать. В любой непонятной ситуации нужно обращаться к Джей Си.

Я не особенно надеялась на ответ в такую рань по его, барменским, меркам, особенно после вечерней смены. Но он на удивление быстро ответил, что приедет. Я не утешала, но слушала дядю Тома, который разразился обиженным потоком сознания на тему любви и доверия. Он не дал мне и рта раскрыть, когда я попыталась сказать, что ему не стоит горевать и что мы теперь можем быть свободны и счастливы. Слава всем богам, что я этого не сказала, потому что нельзя человеку, оплакивающему погибшую собаку, немедленно предлагать завязывать со скорбью и завести себе новую.

Джей Си прибыл вовремя: разговор выруливал на интимную колею взаимоотношений людей, с которыми я всю жизнь прожила. Мой друг предусмотрительно захватил с собой ром и бурбон, потому что дядя Том в редкие дни спиртного признавал только эти напитки.

Я оставила их одних, плавно передав рыдающего мужчину в заботливые руки Джей Си.

20 июля 1996 года

Как же я благодарна Господу за то, что он даровал мне голос. Я могу хоть как-то порадовать ее, когда Грегори играет для нас. Тогда я снова становлюсь собой. Пою до разрыва моего сердца. Умираю и оживаю с каждой нотой. Только Грегори знает, как глубоко это можно чувствовать.

Грегори… Постоянно смотрит, как побитая собака, стоит нам остаться наедине. Нужно попросить его перестать давить на меня своим немым осуждением. Может, я все только придумала? Ведь это была его идея устроить импровизированный концерт: он знал, что порадует меня. Наверное, я слишком строга к нему.