Фредерик Браун: Самое обыкновенное убийство

На углу Орлеан-стрит мы увидели рекламу пива «Топаз». Это, видимо, и было заведение Кауфмана, других баров поблизости не имелось.

Последняя папина остановка.

— Мы разве туда не пойдем? — спросил я.

Дядя покачал головой. Я не стал выяснять, почему, и мы молча постояли там минут пять.

— Ну что, парень? — произнес он.

— Ничего.

И мы двинулись на юг, к тому самому переулку.

Переулок как переулок. Без тротуаров, красным кирпичом вымощен. На одной стороне парковка, на противоположной — кондитерская фабрика с большой грузовой платформой. Около нас горит мелкого калибра фонарь, под эстакадой у Франклин-стрит такой же. Не сказать чтобы очень темно, с Орлеан-стрит все просматривается насквозь. Будь там кто-нибудь, мы бы его разглядели.

Дальше, на середине переулка, жилые дома, выходящие фасадами на Гурон-стрит или Эри-стрит. У тех, что на Эри, к задним дверям квартир примыкают деревянные веранды и лестницы, у гуронских стены ровные.

— За ним определенно шли следом, — сказал дядя Эмброуз. — Он бы заметил, если бы кто-нибудь подкарауливал его в переулке.

— А если они сидели там, наверху? — Я показал на веранды. — Видят, что человек выпил, шатается, пропускают его вперед, спускаются, догоняют и…

— Вряд ли. Если на веранде сидели, значит, живут здесь. Кто же станет творить такое у собственной задней двери? Да и сомнительно, чтобы Уолли шатался. Бармен говорит, он не настолько хорош был — хотя бармены и приврать могут, неприятности им ни к чему.

— Но так все-таки могло быть? — настаивал я.

— Мы проверим. Пообщаемся со всеми, кто тут живет. Ничего не упустим, если хоть малая вероятность есть.

Мы прошли по переулку к кирпичным трехэтажкам, выходящим на Франклин-стрит: на первых этажах магазины, выше — квартиры.

— Стекло от пивных бутылок, — наклонившись, сказал дядя. — Вот где это случилось.

Мне чуть дурно не стало. Вот где это случилось… Прямо там, где я сейчас стою. Не желая об этом думать, я тоже стал смотреть, что́ валяется на земле. Точно, стекло. Янтарного цвета. От двух-трех бутылок, не менее. Раньше осколки, конечно, лежали кучно, но ведь тут люди ходили, грузовики ездили.

— Сохранился кусочек этикетки, — произнес дядя. — Надо посмотреть, продают ли эту марку в баре «У Кауфмана».

Я взял осколок и шагнул к фонарю.

— «Топаз». Папа такое постоянно домой таскал. Кауфман тоже его рекламирует, но у нас здесь это самый расхожий сорт.

Мы постояли, глядя в оба конца Франклин-стрит. Прямо над нами прокатился состав. Длинный, на Норт-Шор скорее всего. Грохот, как при обвале — за ним даже револьверных выстрелов не услышишь, что уж говорить о разбитом стекле. Вот почему это, наверное, произошло здесь, а не в середине переулка, где гораздо темнее. Когда убийца подкрался к папе, наверху прошел поезд. Зови не зови на помощь, никто не услышит.

В одном из магазинов продавали сантехнику, второй, похоже, давно пустовал: окна заросли грязью.

— Ну вот, Эд… — промолвил дядя.

— Понятно. Это все, что мы пока можем сделать.

Мы прошли по Франклин-стрит до Эри-стрит и наискосок на Уэллс.

— Я только сейчас сообразил, что проголодался как волк, — сказал дядя Эм. — Не ел ничего с полудня, а ты с двух часов. Пойдем на Кларк-стрит, перекусим.

Мы зашли в кафе, где барбекю подавали круглые сутки. Мне не хотелось есть, но сандвич со свининой, картофель фри и капустный салат я умял только так, и мы заказали по второй порции.

— К чему ты стремишься, Эд? — поинтересовался дядя.

— В смысле?

— Что намерен делать в ближайшие пятьдесят лет с хвостиком?

Я немного растерялся, хотя ответ знал назубок:

— Ничего особенного. Я учусь на печатника. Выучусь — буду работать на линотипе или вручную набирать. Наборщик — хорошая профессия.

— Собираешься остаться в Чикаго?

— Не думал пока об этом. В ближайшее время, да. Пройду обучение, стану практикантом и смогу работать где захочу.

— Иметь профессию — дело хорошее, но не позволяй ей иметь тебя. Это как с… Тьфу ты, я же не голландский дядюшка, чтобы мораль племяннику читать.

Он хотел сказать «с женщинами», но промолчал. Не считал меня, значит, полным кретином.

— А во сне ты что видишь? — серьезно спросил он.

— Судьбу мне хочешь предсказать или психоанализ проводишь?

— Не вижу разницы.

— Этим утром мне снилось, что я хочу достать тромбон из магазинной витрины, прямо через стекло. Так и не достал, между прочим. Увидел, как Гарди скачет через веревочку, и проснулся. Теперь ты знаешь обо мне все.