Ю_ШУТОВА - Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать

– Слушай, пойду-ка я до дома, высплюсь. Пока.

– Ладно, пиво токо возьми. Открытое же.

Я взял открытую бутылку жигулевского и побрел к себе. Поискал, чего надеть завтра, майку свежую и джемпер. Два месяца живу здесь, в этой квартире, а еще чемодан до конца не разобрал. Так он и лежит в углу на полу, в нем половина моих шмоток, еще ненадеванных, сверху на крышке – грязные, те, что в стирку. Машинку зарядить бы надо, а то скоро носков чистых не останется. Но не сегодня. Потом как-нибудь.

Вот Светка, моя бывшая, она сама не своя до порядка была. Ей главное, чтоб, как она говорила, горизонтали были пустыми. Пустота – это и есть порядок. Не позволяла кучам скапливаться, ни шмотью, ни посуде на кухне. Эх, Светка, Светочка, девочка моя, когда уже привыкну жить без тебя?

***

Мы с ней познакомились за гранью памяти, в песочнице или на качелях во дворе, где нас мамочки выгуливали. Хотя нет, у Светки была няня, толстая, румяная, вся такая сдобная. Хохлушка, жена сапожника. Он в подвальчике на углу сидел, мы бегали к нему выпрашивать стертые подковки на счастье. Представляете? Настоящие металлические подковки! Блестящие и от стертости острые, как бритвы. Сейчас таких не увидишь. Как няньку звали? Оксана? Или Алена? Не помню. Потом мы со Светкой, взявшись за руки, в школу пошли. Сидели за одной партой. Паслись постоянно то у нее, то у меня дома. Мы все время были вместе.

Даже попытались целоваться как-то после дискотеки в девятом. Не заискрило. И вот тут что-то сломалось. Нам стало неудобно друг с другом. И мы разошлись, почти перестали общаться, только «привет – привет». У нее своя компашка, у меня – своя. После школы я в армию ушел, потом, как вернулся, сразу в тогда еще милицию устроился. Ну и вышку, образование, получить решил, в студенты подался. А через два года уехал в Питер, перевелся из нашего филиала в главный вуз, в университет юстиции. Со Светкой и не виделся, не срослось как-то, да и не вспоминал о ней вовсе.

В Питере чуть не женился, теперь понимаю, повезло, а тогда переживал очень, думал, это любовь.

И вот я возвращаюсь домой, с поезда прусь, сумарь огромный на плече, запарился. И во дворе сразу на нее натыкаюсь. Навстречу идет. За спиной солнце летнее, волосы золотом сияют. И улыбка… Я не то что обалдел, я прямо схлопнулся, задохнулся, настолько была хороша. Она не шла, плыла сквозь поток света. У меня в голове дурацкий каламбур закрутился: «Света соткана из света». Встал столбом, рот шире ушей:

– Светка, привет! – кричу.

Она мне:

– Привет. Ты вернулся?

Не знаю, что она имела в виду, скорее всего, ничего, просто вежливость. Но я услышал: «Ты вернулся ко мне?» Да, осенило меня, именно к ней я вернулся. Именно она мне нужна. Сейчас. И навсегда. А все, что до этого момента было – хмарь, сон, пустое. Я и брякнул:

– Выходи за меня замуж, Светка.

Она рассмеялась колокольчиком:

– Я подумаю, Алешка. Пока.

Рукой махнула, ушла. Она решила, я пошутил.

Ничего подобного. Я вечером пришел к ним. С букетом. К матери ее. Говорю:

– Теть Зоя, я на Светке жениться хочу.

Та тоже смеется, мол, шуточки у тебя, Алешка, дурацкие, казарменные – прапорщик Задов. А тут Светка из своей комнаты вышла, тихонько так, на косяк в дверном проеме оперлась. Стоит серьезная такая, бледная. И говорит:

– Я согласна, мама.

Я никогда ее не спрашивал, почему она сразу согласилась. Я вообще никогда не спрашивал, как она жила все это время без меня. Не знаю, почему. Может боялся узнать, как. Свадьбу сыграли, квартиру сняли здесь же в нашем дворе. Удобно, родители рядом.

Нам даже не нужно было привыкать друг к другу, приспосабливаться, придумывать свой язык, все это у нас уже было. Мы десять лет прожили. Десять. Хорошо жили. Я думал – хорошо. Дружно. И не ругались никогда. Детей только не было. Ну не было и не было. Не всем дается. Эту тему мы не обсуждали. У нас дача была. Когда время было, ребята приезжали, рыбалка, шашлыки, закусон с огорода.

А однажды я домой пришел с работы, поздно уже. Дел много накопилось, надо было разгребать, я неделю домой к одиннадцати приползал никакой, в душ и спать. Захожу в комнату – Светка в кресле сидит в пальто и сапогах, осень началась, холодно, топят плохо.

– Ты что, – говорю, – замерзла?

А она:

– Нет. Я ухожу от тебя. Вернее, уже ушла. Жду, чтобы сказать.

Я смотрю, а в шкафу ее вещей нет. Она взгляд мой отследила:

– Я уже все собрала и к маме отнесла.

Я только рот открыл, вывалить: «Ты что сдурела? Почему? Куда? К кому? Что случилось?» – но не успел.