Елена Тюрина - Дом в конце сиреневой аллеи

Место это было тихое, красивое. От полуразвалившихся ворот и до самого крыльца по обеим сторонам аллеи густо росли кусты сирени. Дорожка, усыпанная щебёнкой вперемешку с золой, сохранилась довольно хорошо. Камешки приятно шуршали, когда на них наступали.

– Тут настолько сирень разрослась, его толком не видно в зарослях, – заметил Орловский.

Действительно, кусты сирени словно защищали старый дом от чего-то, ограждали его от всего мира. Берегли его тайну… А одна стена здания была густо увита девичьим виноградом. Это делало его похожим на дом из старой сказки.

Таких по округе полно – брошенных, полуразвалившихся. Хозяева – кто перебрался в город, кто умер. Теперь здесь был шахтёрский посёлок. А когда-то небольшая деревенька. Многие дома ещё с тех пор стояли. Особенно те, что по окраинам. Ближе к центру немало новых возвели.

– После смерти ведьмы в доме нашли разные колдовские атрибуты, старинные фото, иконы в чёрном мешке. Говорят, там ещё много старых икон спрятано. Дорогущие, наверное, – раздался за спиной голос.

Ольга вздрогнула и оглянулась.

Из-за калитки во двор заглядывал мужичок неопрятного вида.

– Ведьмы? – переспросил Сергей.

– Ну да, так говорят. Правда, мне ещё в детстве батя рассказывал, что она не ведьма была, а наоборот, очень верующая. Точнее, не чёрная ведьма, а знахарка. Лечила. В церковь часто ходила. Вроде как там её и похоронили потом, на кладбище церковном. Ходили слухи, что гроб на самом деле пустой был. И что тело её так и не нашли. А вы вообще кто? Жить тут будете или так, любопытные?

– Любопытные, – подтвердил Орловский.

– Да чушь это всё, – продолжал незнакомец. – Все эти слухи. Она просто фашистам в войну помогала. Вот люди и навыдумывали про неё сказок, чтоб посильнее очернить.

Людской фантазии присуще всё преувеличивать, приукрашать. Даже самое простое, обыденное. Например, раздуть целую историю из нелепых поселковых сплетен. Дом, где когда-то жила обычная старушка, – это скучно. А жилище ведьмы – это же кладезь слухов и страшилок! Много брошенных домов уже разрушилось… Её до сих пор стоит – чем не странность?

Самым необычным объектом во дворе была старая пустующая голубятня. Несмотря на упадок и забвение, здесь не чувствовалось уныния. Даже присутствовала некая атмосферность, колорит, свой сложившийся характер.

Видя, что приезжие не стремятся поддержать разговор, мужчина сел на велосипед, попрощался и уехал.

Сергей же поднялся на крыльцо и взялся за ручку двери.

– Вот не понимаю, почему люди верят в «бабок», порчу, цыганское колдовство? – заметил он. – Если верить, то всё это само притягивается. А на самом деле ничего такого нет. Иначе, почему бы тут все продолжали жить? Ну вот логично же – ведьма жила, место проклятое… Так чего вы все отсюда не уехали?

– А люди, возможно, так специально говорят. И ту женщину, которая тут жила, осудили несправедливо, – сказала Ольга. – Может, не стоит верить людской молве? Да и как в двадцать первом веке воспринимать всерьёз весь этот бред? Человечество расщепило атом, раскрыло ДНК, люди летают в космос, создают роботов. Да много чего ещё… Но всё равно находятся те, кто верит в вещи, противоречащие науке. А хотя, знаешь… Может, так нежелательных покупателей отпугивают. Это распространённая схема – наговорить о доме или квартире гадостей. Соседи, бывает, подобное практикуют. Рассказывают, что там кто-то когда-то умер, или проклятье на доме, или ещё что-нибудь придумают.

Орловский потянул на себя дверь, и она с негромким скрипом отворилась. Внутри было темно и тихо. Вскоре глаза привыкли, и стало возможно различить приоткрытую дверь. Через неё попали на бывшую кухню. Старинная печь в углу, какая-то посуда. Прошли в другую комнату, бывшую жилую. На столе – остановившиеся часы. Последовали дальше… В одной из комнат оказалось много старых книг. В частности, различные медицинские издания 20-40-х годов XX века. И ещё поэтические сборники. Сергей полистал книгу о первобытной поэзии. Внутри имелись даже старорусские и скандинавские заклинания. Ольга всё фотографировала на свой Никон. К слову, в доме оказалось немало интересных ракурсов для фото. Время здесь как будто остановилось. Хотя оно ведь на самом деле остановилось.

Вокруг, внутри и снаружи, находилось множество предметов деревенского быта. По состоянию дома было очевидно, что он постепенно погибает. Он состоял из четырёх небольших комнат. Обходили их гости в смятённых чувствах. Кое-где сквозь щели между досками, которыми были забиты окна, пробивался солнечный свет. В одном из шкафов нашли коробку с бумагами. Там было и несколько пожелтевших фотографий. Ольга лишь мельком на них взглянула. Они лежали в аккуратной коробочке вперемешку с открытками, какими-то записками, медицинскими справками. На одном снимке были изображены мужчина и женщина в одежде начала прошлого века. На другом – женщина в платке. Не молодая и не старая, какого-то неопределённого возраста. Лицо благородное и взгляд уставший. Сколько таких одиноких женщин осталось после войны… Доживали свой век в полуопустевших деревнях, никому не интересные, никем не замеченные. Оставлявшие после себя вот такие покосившиеся дома и заброшенные могильные холмики на местных погостах.