Елена Дарикович - Шерлок Холмс и страшная комната. Неизвестная рукопись доктора Ватсона

Он быстро составил список и передал Холмсу.

— Вы могли бы при случае посылать мне письма, мистер Торлин?

— Конечно…

— Только об этом никто не должен знать. Ни лорд, ни мальчик, никто!

— Разумеется, мистер Холмс.

— И пишите возможно подробнее, мистер Торлин, обо всем, что происходит вокруг, даже если ничего особенного, на ваш взгляд, не происходит.

— Понимаю, понимаю, мистер Холмс.

— Вы теперь на вокзал?

— На вокзал.

— Ваши книги на окне в прихожей.

— А я уж и забыл про них.

— Книги — это, что же, поручение от лорда?

— И да и нет. Конечно, библиотека у лорда отменная, но теперь издают столько всего, а и самую хорошую библиотеку необходимо пополнять новинками, вот лорд и решил, коль скоро я имею к этому вкус, вменить мне это в обязанность и снабдить средствами. А покупать книги, знаете ли, занятие на редкость азартное.

Холмс понимающе кивнул, подошел к бюро и, посмотрев настольный календарь, напомнил:

— У нас сегодня среда. Значит, завтра…

— … я напишу вам свой первый отчет…

— … и утренней почтой в пятницу мы его получим.

Мы пожали друг другу руки, и на этом закончился визит учителя.

Но как только дверь за ним закрылась, Холмс метнулся к вешалке, накинул мой старый плащ, какую-то немыслимую шляпу, стоптанные туфли и полосатый замызганный шарф.

— Или это самое странное дело в моей практике, или самое пустячное недоразумение, но я склоняюсь к первому.

— А может, это всего лишь игра воображения болезненно-впечатлительного человека, Холмс?

— Что ж, и это не исключено, — с этими словами Холмс выскочил за дверь черного хода.

Я же, слоняясь по нашей гостиной, размышлял о визите учителя, пытаясь рассмотреть его не с медицинской только, а с более широкой точки зрения. И, кажется, напрасно старался. Наконец плюхнувшись в любимое кресло Холмса, смежив веки и сложив пальцы шалашиком, попытался представить себя на месте моего друга. Сидел я довольно долго, но из этого ничего не вышло. Самого Холмса я мог представить на любом месте и в любой самой неожиданной роли, но в его роли, как ни пытался, представить не мог никого, а себя и подавно.

Но если бы я только знал, как скоро необходимость вынудит меня заступить место Холмса и не в каком-то там фигуральном смысле, а в смысле самом прямом.

А вот и он.

— Напрасный труд, — проговорил Холмс, стаскивая с себя плащ и заметно хмурясь.

— Боюсь, Холмс, что это банальнейший случай мании преследования на фоне нервного истощения и той ответственности, которая лежит на плечах молодого человека. Все симптомы налицо!

— Может быть. Но ни это сейчас главное.

— Вы обнаружили слежку?

— Слежки-то как раз не было. Это меня и пугает, Ватсон.

— Пугает… Но почему?

— Потому что противоречит логике и ставит все с ног на голову! Учитель, по его словам, последние дни повсюду чувствовал слежку, а уж если за ним следили в замке, где каждый чужой человек на виду, значит, в городе следили бы и подавно. И это странное падение под экипаж случайностью конечно же не было. Его намеренно толкнули. И… после этого слежку прекратили. Нелогично.

— Так чего ж и следить, если его считали покойником.

— Но ведь он не погиб, значит, тот, кто его толкнул, в этом не удостоверился, хотя в этом наверняка удостоверились все зеваки, которых на Девоншир-стрит в это время предостаточно. А этот вдруг ушел раньше времени? Почему?

— Спешил.

— Спешил? Выслеживать несколько дней кряду не спешил, а тут в самый важный момент заспешил? Нет, причина в другом.

— В чем же?

— Он чего-то боялся.

— Ну, Холмс, это уже домыслы. Хотя… если кто-то видел, как он толкнул учителя и его преследовал полисмен со свистком, тогда, конечно, он не стал бы подкручивать усы.

— Нет, Ватсон, никто его со свистком не преследовал, если даже сам учитель считал, что толкнули его совершенно случайно.

— Чего же тогда боялся этот злодей?

— А вы подумайте, Ватсон, чего может бояться человек в уличной толпе.

— Карманников!

— Кроме карманников, Ватсон?

— Ну… может, он вообще не боялся никого конкретно, а просто осторожничал.

— Но осторожничать в толпе гораздо легче, чем на пустой улице. Да и чем рискует человек, наблюдая за происшествием? Ровно ничем, если только он не боится, что в толпе, где много народу, его узнают!

— Ну да. Узнают знакомые!

— Скорее, незнакомые.

— Как это, Холмс?

— Очень просто, Ватсон.

— Ну, если он знаменитый канатоходец, или видный член парламента, или вождь племени Куки-Буки в боевой раскраске, или другой какой Квазимодо особенный, тогда пожалуй…